Злой рок - Владимир Жуков

– Ладно, охлади свой пыл, ты не на митинге,– встал из-за стола Овчар.– Никто тебя в расход не списывает. А ты, Эльвира Львовна иди, нам надо поговорить, коль уж он вошел, то видно приспичило.

Секретарь вышла, плотно прикрыв дверь. Возникла напряженная пауза. Овчар и Пухкало выжидающе глядели друг на друга.

– Вид у тебя, Наум Яковлевич, не респектабельный, смотришь затравленно, как Ленин на буржуазию,– снисходительно заметил мэр.

– Мне что же теперь прикажите плясать гопака и радоваться? – возразил Пухкало, присев на край стула.– От должности отстранен, возбуждено уголовное дело, “светит” длительный срок. Вся надежда, Борис Витальевич, на вас, ваш авторитет и влиятельные связи в верхах.

– Радуйся, что на свободе, под теплым боком у жены спишь, а не в вонючей камере со шпаной, баландой не давишься, – заметил Овчар. – Я сам похлопотал, чтобы тебе арест заменили на подписку о невыезде. Это стоило мне и нервов, и больших денег.

– Спасибо, не зря я тебе бабки отстегивал, – криво усмехнулся чиновник.

– Молчи, сам виноват, по глупости прокололся,– оборвал его мэр. – Надо было головой думать, а не пятой точкой. Ты до лысины дожил, а ни хрена в людях не разбираешься. Утратил бдительность, следовало в шею тебя с доходного места гнать. Надеялся, что наберешься ума и опыта, а ты по своей глупости и тупости спалил контору.

– Вам легко рассуждать, – вздохнул Пухкало.– Вы с клиентами не контактируете, а из моих рук деньги чистоганом получали. Я же вам все бабло отдавал, ни разу не кинул.

– Ничего ты мне не давал. Забудь, это бред сивой кобылы, иначе я тебя, если будешь клеветать, запрячу в психушку.

– Как же так!? – опешил Пухкало. – Я же с вами столько лет по-братски делился, от себя отрывал, отдавал большую часть. У меня все в блокноте записано, когда от кого и сколько!

– Молчать! – побагровев, вскипел Овчар.– Вместо благодарности за то, что я тебя посадил на должность, ты еще и тайную бухгалтерию вел. Посидишь теперь на параше. Язык – твой враг. По глупости себя и других топишь. Кто он твой злополучный клиент?

– Я за других париться, мотать срок не намерен. Всех за собой потяну, – опрометчиво заявил Наум Яковлевич. – Он бывший афганец. Ненормальный, контуженный попался. Наверное, с головой проблемы?

– Так и предполагал,– огорчился Борис Витальевич.– С этой публикой надо быть особенно осторожным. Среди них, действительно, немало контуженных, нервных, поэтому всякие неожиданности и неприятности могут возникнуть. Пораскинул бы мозгами, если они у тебя не куриные, откуда у него деньги, если он не предприниматель или коммерсант, которых полезно доить. Прежде, чем предлагать ему сделку, следовало бы навести справки о его характере и материальном положении, наличии или отсутствии состоятельной родни. Сколько я тебе об этом талдычил. Если и дальше будешь распускать слухи, то вырву твой язык.

– Виноват, караул устал, потерял бдительность.

–Баста, все, что было в моих силах, я для тебя сделал, а дальше выкручивайся сам, не скупись. Помни, что скупой платит дважды. Не вздумай меня, либо кого другого за собой потащить, тебе же хуже будет. Это квалифицируют, как организованную преступность и коррупцию с более суровым наказанием. А одному срок скостят и через год-другой за примерное поведение попадешь под амнистию, здравствуй свобода. Президент к каждой годовщине независимости зэков-братков милует. Так что будет шанс раньше срока выйти.

– Спасибо вам, Борис Витальевич, низкий поклон, прекрасную перспективу нарисовал, утешил, – с раздражением, сдерживая себя, произнес Пухкало и после паузы продолжил.– Только я молчать, отдуваться за других не собираюсь. Если не вытащишь меня, то сдам с потрохами. Раскрою схему поборов, у меня все расписано по дням: сколько взято от кого и кому передано? Мне терять, кроме своих цепей, нечего…

– Это, что угроза? Ультиматум?

– Как хочешь, так и понимай.

– Сам по своей глупости и жадности по самые уши залез в трясину и других норовишь обгадить и утопить. Нет уж, этот номер у тебя не пройдет. Попался на горячем, значит, снимай деньги с валютных счетов, выворачивай из кубышки золото, драгоценности, пускай имущество с молотка, но других не смей марать. Я на тебя, хлыща, цента не потрачу. Всегда подозревал, что ты гнусный тип, крохобор…

– Не гнусней вашего, – не остался в долгу Пухкало.

– Молчать, когда старшие по должности говорят! – взорвался Овчар.– Ах ты, хмырь неблагодарный, забыл, как я тебя вознес из грязи в князи? Должность дал, в большие люди вывел.

– Сам-то, откуда вылез? – не остался в долгу Пухкало.– Тебя же за патологическое воровство отовсюду в шею гнали. Поэтому еще неизвестно, кто из грязи так высоко воспарил…

–Твоя беда в том, что ты слишком информирован, много знаешь, – мрачно заметил Овчар. – Запомни: язык – твой враг.

– Да, я кое-что знаю из твоей бурной полукриминальной деятельности, в том числе и об уголовных делах, возбужденных за хищения офисной мебели и оргтехники на прежних местах работы, – не без энтузиазма продолжил Наум Яковлевич.– Знаю и о том, что ты купил диплом о высшем торговом образовании, а уже потом, наварив капитал, съездил в Москву и за взятку без защиты диссертации стал кандидатом социологических наук. Не удивлюсь, если в следующий раз ты приобретешь степень доктора наук и даже звание академика. Хотя тебе больше подходит звание жулика криминальных деяний. По этой части очень преуспел – миллиона три-четыре долларов на личном счету одного из германских банков скопил, за счет финансовых афер и поборов…

– Ты, действительно, слишком много знаешь и неспособен держать язык за зубами, – побагровел Борис Витальевич.

– Да, знаю, в том числе и о том, за какие заслуги, точнее за взятку, бездарный и алчный гарант наградил тебя двумя орденами “За заслуги”. Ларчик открывается просто. В столице очень много глаз, бдит оппозиция, сложно, а на периферии любую крупную аферу легко провести. Без зазрения совести, которая давно атрофировалась, завышаете объемы работ и миллионы гривен растаскиваете по карманам. Нет на вас, казнокрадов и аферистов Глеба Жеглова, который точно сказал, что вор должен сидеть в тюрьме.

– Это уж слишком, – нехотя приподнялся с кресла Овчар.– Гнусная клевета, злые домыслы. У тебя нет, никогда не будет доказательств. В отличие от тебя, олуха, я действую чисто и осторожно, не допускаю досадных проколов, не спотыкаюсь на ровном месте. Все, разговор окончен! Выговорился, отвел душу и баста!

– Нет, Борис Витальевич, наберись терпения, – возразил, войдя в раж Пухкало. – Кто тебе еще осмелится правду-матку в глаза сказать? А у меня может другой возможности не будет. Я тебе вот, что скажу, хотя ты и занимаешь высокую должность и много вокруг тебя кормится лизоблюдов и прихлебателей, имеешь шальные деньги из городской казны при бесконтрольности со стороны запуганных, прикупленных и обласканных депутатов. Однако у тебя осталась психология, душонка мелкоуголовного жулика, готового за копейку удавиться. Черного кобеля, как говорится, не отмоешь добела.