Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии - Юрий Маркович Нагибин

он должен прошагать на глазах всего мира, чтобы отрапортовать Советскому правительству о «взятии» космоса.

И жадно приникла к телевизору с круглой линзой большая деревенская семья. Толкают друг дружку, смеются и шепчутся веснушчатые дети; их четверо – старшей лет двенадцать, младшему и трех нету. Надувается, играет бровями, гордясь земляком, слегка выпивший на радостях глава семьи с широко обветренным лицом пахаря. Почти до слез взволнована хозяйка, в которой сквозь напластования лет, трудов, усталости, лишений легко узнать хотя бы по конопатой седловине носа бывшую девочку Настю.

Настя вглядывается в прекрасное лицо Гагарина, видит его серьезные и радостные глаза, его сжатые, но готовые к улыбке губы, и былое сладко и больно щемит сердце женщины.

– Господи, – шепчет она, – ведь сказать кому – не поверят…

– Ты о чем? – рассеянно осведомляется супруг.

– Ведь я знала Юру Гагарина, дружила с ним… Надо же!.. – И чувствуется, что она сама этому не верит…

…Далеко за горизонт протянулась мокрая грустная дорога, по которой, еще не ведая своей судьбы, бредет за возком чудесный мальчик…

Осенним днем двое охотников в комбинезонах, плащ-палатках, резиновых сапогах, с ружьями в твердых чехлах и дичью в ягдташах подошли к речному перевозу и попросили древнего деда-перевозчика доставить их на ту сторону.

– Сидайте! – сказал дед, и охотники быстро погрузились в лодку.

– До Гжатска далеко, отец?

– До какого Гжатска?

– Вот те раз! По Гжати возишь, а Гжатска не знаешь!

– Я город Гагарин знаю, – веско сказал старик.

Охотники переглянулись.

– Прости, отец, не в привычку еще… Далеко до Гагарина?

– На бугор подымитесь, и станцию видать.

Перевозчик дернул шнур, затарахтел слабенький мотор, лодка поползла по тихой воде.

– Вы местный? – спросил пожилой охотник.

– Здесь родился, здесь и в землю лягу.

– А Юрия Гагарина встречали?

– Мы с его отцом Алексеем Ивановичем по корешам. А Юра завсегда меня проведывал.

– Небось сильно тут переживали его гибель?

Старик вздохнул, насупился.

– Вынули наше сердце…

– Такая блистательная жизнь, такая нелепая смерть! – будто про себя произнес молодой охотник.

Старик вскинулся, как боевой конь при звуке трубы.

– Это чем же нелепая? Такая жизнь, такая смерть – самая лепая!..

– А ты, отец, знаешь, как он погиб? – чуть удивленно спросил молодой охотник.

– Я-то знаю, мы все тут знаем!.. Вот вы, похоже, не больно знаете! – с горечью сказал старик.

– Ну, расскажи, – попросил молодой охотник.

– Они с задания шли, а им в мотор иногороднее тело попалось…

– Инородное, – поправил пожилой охотник.

– Ежели ты лучше моего сведом, так и рассказывай, а я послушаю. Или молчи и не перебивай. Какое еще инородное тело? Летающая тарелочка, что ли? Так их и в заводе нету. А иногороднее тело – пузырь, каким погоду измеряют. Он гдей-то оборвался, ветром его принесло и в мотор засосало. Самолет сразу клюнул и на лес пошел. Товарищ Серегин – он за командира был – говорит: «Приготовиться сигать с парашютом!» Это, конечно, не зонтик, а цельная машина, она летчика вместе с сиденьем выбрасывает. Нажал кнопку, пружина тебе под зад как даст, и ты со всеми удобствами высигиваешь. Ну, Юра, конечно, отвечает по военной краткости: «Есть приготовиться!» Товарищ Серегин другую команду дает: «Пошел!». И тут у него заедает кнопка. И понимает командир корабля, товарищ полковник Серегин, что ему не спастись. И еще видит он, что Юрий Гагарин сидит на своем месте и палец на кнопке держит. «Почему не выполняешь приказа?» А Юра ему. «Приказ для нас обоих, один не буду». – «Отставить разговорчики! Я твой командир и приказываю!» – «Нет, товарищ командир, только с вами вместе!» – Голос старика дрожит, он шумно сморкается, утирает глаза. – А лес уже вот он, вот он, под самым брюхом самолета!..

Мощный, оглушительный вой и надсадный грохот заполняют тишину простора, и сидящие в лодке видят, как погнулся темный лес на берегу, как пошло срезать незримой бритвой верхушки сосен, елей, берез, вязов. Белесым частоколом выстроился обезглавленный лес.

И раздался взрыв…

Потом все исчезло, остался лишь большой серый камень на том месте, где погиб Юрий Гагарин…

ФИЛЬМОГРАФИЯ

«ТАК НАЧИНАЛАСЬ ЛЕГЕНДА». Центральная студия детских и юношеских фильмов имени М. Горького. 1976.

Автор сценария – Ю. Нагибин. Режиссер-постановщик – Б. Григорьев. Оператор-постановщик – К. Арутюнов. Художник-постановщик – Б. Дуленков. Композитор – Г. Дмитриев. Звукооператор – Д Боголепов.

В ролях: Л. Лужина, Г. Бурков, Олег Орлов, Света Пономоарева, М. Булгакова, В. Бекерис, Б. Григорьев.

Срочно требуются седые человеческие волосы

Литературный сценарий

Второй вариант

Ленинград. По проспекту имени Кирова идет средних лет человек с непокрытой седой головой и смугловатым печальным лицом. Разгар июля, солнце плавит асфальт, а на человеке – темный, не по сезону костюм; тутой, округлый, «пасторский» воротничок, удушливо сжимает горло; на ногах – тяжелые ботинки на толстой микропоре, рассчитанные на осень или зиму. Видно, что одежда нисколько не интересует человека. Руку ему оттягивает огромный, порядком заношенный дерматиновый портфель. Этот скучный и значительный портфель да и весь облик прохожего наводят на мысль, что он командировочный. Так оно и есть: инженер Сергей Иванович Гущин приехал из Москвы на «Ленфильм» и сейчас прямым путем направляется через улицу к студийному подъезду.

Здесь внимание его привлекла доска объявлений. Он скользнул по ней взглядом внимательных светлых глаз и замер, будто наскочил на препятствие. Черным по белому – густой черной тушью на белом, с морозным глянцем ватмане – было смачно выведено: «Срочно требуются седые человеческие волосы». А рядом висели выцветшие, пожелтевшие объявления, оповещающие мир, что «Ленфильму» нужны уборщицы, осветители, шоферы, парикмахеры, электротехники, рабочие на пилораму, вахтеры, буфетчица, пиротехник и счетовод.

Гущин вслух перечел объявление, делая паузу после каждого слова:

– Срочно… требуются… седые… человеческие… волосы… Вот это да!..

За его спиной послышался короткий смешок. Он обернулся и увидел девушку с чистым детским лицом и пышно застылой, слишком взрослой и модной прической.

– Не бойтесь, – сказала девушка. – Это же добровольно.

Гущин думал о чем-то своем и не понял обращенных к нему слов. Его взгляд стал растерянным.

– Вашей седине ничего не грозит, – чуть смущенно пояснила девушка.

– Хорошо хоть, что им не требуются человеческие зубы, ногти и кожа, – не понуждая себя ни к любезности, ни к остроумию, хмуро отозвался Гущин.

Страдальческая гримаса покривила лицо девушки, состарив его на миг.

– Простите, – сказала она – Это была плохая шутка. Я бестактная дура.

Гущин пристально посмотрел на девушку, в его светлых глазах появилась теплота.

– Да что вы! Я вовсе не узник фашистского лагеря.

– Правда? А мне показалось, что я заставила вас вспомнить о чем-то дурном и страшном.

– Бросьте, ей богу! Все в порядке. – Гущин