Миссия невыполнима (сборник) - Владислав Картавцев

– Хорошо, хорошо, после рудников мне уже ничего не страшно!

ДПиН осторожно толкнуло дверь носком туфельки, и та открылась поразительно легко. Внутри оказалось довольно просторное помещение, с потолка лился яркий свет, и играла тихая приглушенная музыка. В центре располагался большой круглый стол, вокруг которого были расставлены мягкие кресла с шелковой обивкой в виде винтажного гобелена с изображением маленьких купальщиц в Эдеме. На столе стояла витая лампа под зеленым абажуром и странного вида аппарат, который издавал ритмичные звуки, происхождение и родину которых определить было невозможно. Звуки менялись и завораживали, хотелось сеть в уютное кресло, позабыть все на свете и тут же уснуть сном младенца.

Первым очнулось ДПиН и осторожно вошло в помещение. За ним последовал Солнышко Мое. Они с удивлением взирали на стол, кресла, на невиданный доселе аппарат со звуками и лампу. ДПиН испуганно озиралось и жалось к Солнышко Мое в странной надежде обрести сердечный покой, нарушенный бегством с пятого этажа под напором незваных пришельцев в комнату спасения, потом в подвал, а теперь – вот сюда.

Внезапно звуки, издаваемые аппаратом, прекратились, и откуда-то из стены зазвучала великолепная мелодия марша «Голубой Дунай». Свет разгорелся ярче, и в воздухе трехмерной голограммой материализовались буквы, которые образовали своеобразный рекламный слоган: «Кто-то там, а кто-то здесь, Жизнь есть жесть! Вместе с нами по пути, ты придя – не уходи!»

ДПиН и Солнышко Мое отчаянно взвизгнули от неожиданности и попытались выскочить из помещения, но не обнаружили входной двери – она как будто заросла или вообще никогда не существовала.

Вдруг музыка оборвалась, и суровый, наполненный металлом, голос произнес: «Ну, что, попались, цыпочки. Долго же я вас поджидал! Теперь – вы мои! Теперь – только мои!»

– Ты кто, и почему мне так страшно? – проскулило ДПиН.

– Не бойтесь, крольчатки, я – всего лишь добрый дядюшка или тетушка – пока еще сам не определился. Так что называйте меня Добрый Старый Выдержанный Ментор, можно просто – ДСвМентор. Что такое ДС – потом расскажу. Вы теперь будет служить мне и работать на заводе АЗЛК фрезеровщиками в цехе сборки автомобилей «Москвич – 2140». Пройдите в конец зала и получите ваши спецовки, краги и кирзовые сапоги. А потом – на инструктаж к начальнику цеха Фомину Ивану Александровичу. Между прочим, фронтовик, дважды ранен – умница и молодец! Кстати, зарплату вам платить не будут, все заработанные вами деньги пойдут в фонд помощи голодающим детям Африки и Океании. Ну, и что вы теперь чувствуете?

– У меня такое чувство, что я брежу, – сказал Солнышко Мое, усиленно моргая и раскачиваясь из стороны в сторону. – И я сейчас исчезну.

– И я, – сказало ДПиН.

– И я тоже, – согласился ДСвМентор.

– Мы все исчезнем! – хором воскликнули все трое. – И останешься только ты со своими порошками и колесами!

Он очнулся. Неуверенно сел, почесал спину – или то место, которое он считал своей спиной. Жутко болела голова. Он встал, шаркающей походкой пошел на кухню, налил из графина воды и жадно выпил. В голове начало потихоньку проясняться. Он открыл холодильник, достал оттуда вчерашнего цыпленка из фастфуда и принялся вяло жевать. Все мысли крутились вокруг этого странного сна.

– Что бы это значило? – подумал он. – Может быть, зарплату прибавят, или наоборот снизят? Вечно с этими снами непонятное что-то творится. Главное – чтобы на завод не отправили работать за станком. Хаммммммммммммммло Иван, не подходи!

Он посмотрел на часы – время было уже много. Нужно одеваться и идти в культурный центр «Выше радуги» на курсы повышения квалификации. А после – в клуб танцевать на шесте. Его там все знали. И называли Марусиком. А зря – ведь он хотел, чтоб Ментором.

«Холоп, ты будешь чьих?»

– Нет, так нехорошо. Совсем, совсем нехорошо. Глагол не лучший, словно взятый напрокат от скудоумного крестьянского детины. Ну, разве ж так поэзия произрастает? Так только лишь колхозный сельский повар, уснувши, чахнет над борщом. Оставим же сейчас топорный словно лапоть слог, а сами будем изъясняться, как и положено поэту, причем со стажем поэтическим в портфолио обширном на Парнасе.

«Скажи-ка мне, милейший, откуда взялся ты, и кто хозяин у тебя, и как его зовут, и почему послал ко мне он человека?»

Вот так-то лучше, благородней и светлей.

И нотки мысли свежей во фразе сей звучат, под стать настрою, вызванному чудным вдохновеньем и ароматом соуса с грибами, что с кухни мог коснуться нюха тонкого, который искушен и ловок в разделении запахов съестного.

Причем, нюх мой, как и еда. Так – хорошо, но все же, наблюдатель, и слушатель сторонний, и читатель сказать имеют право мне: «А предложи-ка что-нибудь еще, дружок! И хватит уже мнить себя великим генуэзцем!» Всем им перечить я не смею, и посему есть вариант еще.

«Скажи-ка, человек, эй, как тебя, запамятовал сегодня что-то утром я, и вспомнить не могу ни имени, ни званья, и даже цель, с которой ты с утра надоедаешь мне, и сильно».

Божественная фраза!

Посему, с учетом необъятности момента я, может быть, пока оставлю так сие начало. Ну, в смысле, не начало, но фразы часть, которая частичкой грандиозной стать должна творенья моего до завтрака сегодня.

Поедем дальше прямо мы сейчас!

«Ну, здравствуй, коли уж, пришел в мои хоромы и без спросу!»

Фу, как-то сильно уж банально – все «здравствуй» да «пришел». Общественности нужно дать мотив, начало, эпилог, завязку, эндшпиль, точнее я хотел сказать «пролог», чтоб всякий мог, открыв творенье, узреть и насладиться стилем – высоким, чудным от рожденья, что в дар дарован был.

Наверное, есть смысл еще подумать и, например, начать ну как-нибудь бодрей. Вот так:

«Эй, слуги, сонные тетери! Все ко мне! Бегом! Упасть-отжаться, а потом доставить мне под ясны очи то чучело, что в сени к нам пришло!»

Совсем, совсем абсурд. Совсем не признак мастерства, мужланство, стиль убогого писаки. Такие вирши слышал я не раз, особенно «упасть-отжаться», когда служил фельдегерем уланского полка при ставке – так что, не пойдет.

Быть может, лучше будет вот такое:

«В сенях стоит мужик с тремя телегами овса, что в дар принес – так, может быть, есть смысл впустить его и разобраться, что за птица – на кукушку не похож!»

Здесь нужен переход, который обеспечит связью мужика и разговор с хозяином, к которому мужик пришел с овсом.

Пожалуй, переход не должен быть громоздким – будет славно покороче. Вот, например:

«Впускают мужика» и плюс начало: «Стук в дверь, явление героя».

«Беги скорей, боярин хочет знать, что прибыл гость снаружи».

«К вам гость – в сенях с овсом, тремя телегами, что в сени своим ходом было сунулись, да в дверь не влезли. Поменьше нужно им смотреть, как люди входят, потому что ведь они не люди, а куча дров с колесами, и только!»