Наказание для вора - Дарья Котова

мол, о чем тут еще можно говорить. — Он всегда таким был: правильным, истинным лордом. Его, знаешь ли, не просто так любили. Он всегда поступал по справедливости, соблюдал кодекс чести. Иногда, конечно, его заносило — гордости у него было непомерное количество, — но в целом он был хорошим эльфом, принцем и мужчиной. Я даже частенько жалела, что он не мой кузен. Хотя, наверное, если бы он был моим кузеном, он не был бы Лоренсом.

— Был? — уточнил Лен.

Мила отвела взгляд, глаза ее стали стеклянными, словно она смотрела не на стену, а сквозь пространство и время.

— Да, он погиб. Попал в плен на северной границе и… Северные орки — наш бич. Они жестоки. Никому не пожелаешь смерти в их плену. Особенно, Лоренсу.

Она вновь тяжело вздохнула. Кто бы мог подумать, что скандальная пощечина будет последнем воспоминанием о благородном (и немного заносчивом) кронпринце.

— Ладно, не будем о грустном, — Мила поднялась с пуфика и прошла к полуодетому Лену.

— Не будем, — прошептал он в самые губы ей, крепко обнимая за талию.

* * *

Лицо инспектора Сета при виде стажеров перекосилось так сильно, что сунувшийся было к нему с какой-то бумажкой дежурный выскочил из комнаты как ошпаренный.

— Господа стажеры, — голос инспектора был тверд, но взгляд его глаз прикипел к троице в углу, — запомните три простых правила. Первое, — выкинул вверх указательный палец, — вы должны быть бдительны. Второе, — средний палец, — со всем вниманием относиться к обращениям и призывам о помощи. И, наконец, третье, — безымянный палец, — всегда оставлять на месте происшествия двух патрульных. Преступники часто возвращаются на места преступлений или даже не успевают уйти. Запомните эти три простых правила, это все, что от вас требуется. Никакой самодеятельности, — взгляд его стал выразительнее, когда он посмотрел на леди Феланэ. — Патрулируете до полуночи, потом вас сменят постоянные группы. А сейчас разбейтесь по трое и подойдите ко мне, я обозначу ваши маршруты.

— Вот же…

Дель кинул осуждающий взгляд на друга: не стоило так выражаться рядом с девушкой. Мила, однако, пропустила мимо своих острых ушек более чем экспрессивную речь Лена. Друзья медленно брели по своему маршруту, лис с ликаном уже успели просветить эльфийку, что им достался самый неблагополучный район Квартала Бедняков. Именно этот факт стал причиной словесного гнева Лена, который он теперь обрушивал на голову проклятого инспектора и жалел лишь о том, что Сет не стоит рядом. Он бы высказал все это ему в лицо.

— Можешь ругаться потише, — не выдержала Мила.

— Мешаю? — елейным голосом поинтересовался Лен.

— Нет, бесишь.

— Ничего нового.

Присутствие Деля удержало их от очередной ссоры. Да и место не располагало к бурному выяснению отношений. Грязные темные улочки, по которым шатаясь шли пьяные люди или нелюди, не разобрать, полуголые девицы в откровенных платьях со следами побоев на телах, чьи-то тихие стоны и откровенные крики — таким был этот район.

— Какая вероятность, что нас убьют просто потому, что мы из Управления? — тихо спросила Мила у идущих по бокам от нее Лена с Делем.

— Ты правильно уловила суть, — заметил лис.

Ликан проводил хмурым взглядом какого-то мужика самой что ни на есть бандитской наружности, который пытался поглазеть на чудо чудное — эльфийку, и ответил:

— Небольшая, пока я рядом. Ликанов здесь тоже боятся.

— Даже учитывая, что ты не можешь превращаться?

— Они-то об этом не знают, — резонно заметил Дель. — А рисковать никто не будет.

— Не понял, — вмешался Лен. — Как это «не можешь превращаться»? У вас, как у драконов что ли, с определенного возраста только обращаетесь?

— Нет, с события. Лемалинэ же рассказывал… — Дель явно не горел желанием это обсуждать. — Ликан начинает превращаться только после убийства, когда прольет кровь разумного существа.

— Мда, — не то что бы его порадовала такая информация. Лен подумал, что услышь подобное Мэл, он бы не удержался и обязательно ляпнул, что начинает понимать, откуда у ликанов такая плохая репутация.

Дель оказался прав, никто так и не осмелился подойти к ним, но провожали их очень недобрыми взглядами.

— Эксперты, вот скажите мне, — начала Мила спустя пару часов «прогулки», — в чем смысл патрулирования этого района, если мы тупо ходим и ничего не делаем?

— Хочешь кому-нибудь помочь? — мрачно поинтересовался Лен.

— Нет, — таким же тоном ответила Мила: взгляд ее сапфировых глаз был непривычно тяжелый. — Я не самоубийца. Просто стало интересно.

— Здесь стражи и не работают. В смысле, не патрулируют. Так, приглядывают иногда, прикармливают стукачей.

— А мы тогда что здесь делаем?

— Расплачиваемся за свое поведение, — голосом Герима передразнил Лен и уже нормально добавил: — Сет специально отправил. Вот был бы я обычным золотым мальчиком, нажаловался бы папочке, и Сету бы влетело так, что в Рассветном Лесу слышно было.

— Лен, ты уж прости, но я бы не назвала сына заместителя начальника Управления золотым мальчиком.

— Спасибо, Мила. За честность.

— Да не за что, обращайся.

Внезапно впереди раздался отчаянный женский крик.

Глава 4. Проклятие библиотеки

Первые лучи зимнего солнца радостно отражались бликами от полированной статуэтки гончей — единственного украшения кабинета Ромака Сета, который он делил с еще одним инспектором. В маленькую комнатушку едва влезали два стола, доверху набитые бумагами, и пара стульев, на которых сейчас разместились те, кого Сет мечтал никогда не встречать. Он не верил, что существуют люди-занозы. До недавнего времени.

— Вы понимаете, что вы сделали? — тихо прошипел Сет. Мало того, что ему приходится сидеть здесь, вместо того, чтобы спокойно спать дома, так еще и придется теперь разгребать последствия неразумных действий стажеров.

— Строго следовали вашим правилам, конкретно, второму, — отчеканила Мила, скрестив руки на груди. Если бы взгляд был бы материальным, в ней было бы уже две дырки. Инспектору нечего было сказать, формально стажеры все сделали правильно, но по факту…

…Раздался отчаянный женский крик. Следующее, что успела заметить Мила, это мелькнувшая в ближайшей подворотне спина Деля. Не сговариваясь, они с Леном бросились за ним. За углом их ждала привычная для этих мест картина: семь мужчин