Дикая Охота - Уна Харт

Теперь Томас мотал ее от дерева к дереву, как тряпичную игрушку. Каждый раз, когда спина встречалась со стволом, из горла Грейс вырывался странный звук: полувыдох, полукрик. Она не успевала ничего сделать, не успевала даже подумать. Бесполезно было пытаться угадать, в какое место придется следующий удар, отползать, закрываться руками… Ран было так много, что Грейс перестала ощущать их по отдельности: внутри тела словно скопился один сплошной ком из пламени и колючих игл. Когда что-то лопнуло внутри живота и разлилось горячим и едким, она перестала сопротивляться – упала лицом в снег и больше уже не вставала, а только ждала, чтобы все быстрее закончилось.

Герои никогда не сдаются. Вот только она совсем не герой.

Когда Томас перевернул девушку на спину, она наконец увидела лицо противника, а не заячью морду, и почему-то ощутила благодарность за то, что он решил показаться ей напоследок человеком. Томас одобрительно улыбался. Они оба понимали, что он не уйдет отсюда живым, что ни один из всадников Дикой Охоты не позволит ему этого. Но дадут ли ему убить Грейс, он не знал – как и она. Почему бы не попробовать?

Томас положил руку на горло поверженной сопернице и сдавил так сильно и резко, что ее легкие вспыхнули. Она сжала его запястье обеими руками, пытаясь ослабить хватку. Сквозь звон в ушах услышала хриплый голос Макдара:

– Ну все, снимите его с девочки.

⁂

Его не сняли, а буквально снесли. Грейс не видела, кто сбил с нее Томаса. Сил у нее хватило только на то, чтобы перевернуться на живот и на четвереньках отползти в сторону, прежде чем ее вырвало кровью и черт знает чем еще. Она надеялась отключиться, но вылететь в черную дыру обморока не получалось.

Краем глаза Грейс заметила рядом с собой светлое пальто. Руки Диана Кехта, прохладные, с запахом антисептика, облегчали боль одними прикосновениями. Он дотронулся до ее горла, потом до живота и груди. Девушка почувствовала, как внутри шевелятся ребра, как соединяются кости и срастаются внутренности. Но держаться на ногах не оставалось сил, и, чтобы встать, ей пришлось уцепиться за пальто целителя и повиснуть на нем.

Голова по-прежнему раскалывалась, челюсть ныла, а язык был весь изрезан о сколы зубов.

– Где мама? – выговорила Грейс, с трудом произнося звуки.

Но ответил не Диан Кехт. К ней обернулся возбужденный Фраган и с восторгом воскликнул:

– Прямо сейчас отделывает твоего дружка!

– Что?

Она попыталась пробраться между охотниками, но споткнулась, и Диану Кехту пришлось поддержать ее. Толпа одобрительно шумела, как море. Грейс видела картинку, но не могла ничего понять, мозг отказывался объяснять, что происходит.

Кто-то похожий на маму, в серой футболке и джинсах, с коротким ежиком волос, сидел на Томасе, вдавив колени ему в грудь. Лора била брата кулаками по лицу резко, наотмашь – раз, другой, третий… Потом схватила за волосы и принялась вколачивать его голову в утоптанный снег с таким остервенением, что, когда она разжала пальцы, в них остались оторванные пряди. Каждый удар отдавался в мозгу Грейс, как гонг.

Она не видела маминого лица и была этому очень рада. Зато хорошо могла рассмотреть смеющиеся, искаженные от боли и азарта физиономии охотников, слышала отрывистые хлопки в ладоши и подбадривающий свист. Томас порядком их потрепал за сегодняшний день, и каждому хотелось отыграться.

Грейс затошнило. Пришлось часто-часто сглатывать слюну, чтобы не вырвало прямо под ноги Диану Кехту – единственному, чье лицо оставалось бесстрастным.

– Мам…

Слово вышло хриплым и слабым, но Лора вздрогнула всем телом и тут же обернулась. Она казалась настолько незнакомой и чужой, что Грейс вдруг захотелось, чтобы мама исчезла. Не умерла, а просто улетучилась из сознания, оставила только воспоминание о веселом смехе и ласковых руках. Сейчас она не улыбалась. Верхняя губа была приподнята, как будто Лора скалилась, безумные глаза блестели в свете факелов.

Любого человека можно превратить в зверя…

Лора медленно встала, оставив Томаса валяться на снегу.

– Ох, ну наконец-то! – раздались смешки.

– Голова уже на плечах не держится…

– А я бы еще посмотрел!

Мама подошла к Грейс, но не обняла ее, так как чувствовала, что сейчас им, переломанным, нельзя трогать друг друга. Пускай сначала все вернется на круги своя, пусть они снова станут собой и сделают вид, что этой ночи никогда не случалось… Серая футболка матери была вся заляпана кровью. Лора начала дрожать – схлынул адреналин, – и Карах галантно набросил ей на плечи меховой плащ.

Грейс услышала, как ее зовут. На корточках перед Томасом сидел Анвен, держа голову жертвы за волосы. Лицо парня было так изувечено, что невозможно стало разглядеть, в сознании он или нет.

– Ты загнала, тебе и добивать, – произнес подменыш и протянул ей нож.

Приближаясь к раненому, Грейс кожей чувствовала, как ее буравят любопытными взглядами. Конечно, когда еще такое развлечение выдастся! Диан Кехт шел следом, чтобы ее подстраховать, будто смерть в светлом пальто.

Анвен казался довольным, словно мясник, демонстрирующий покупателю отборную вырезку. Лицо Томаса и впрямь походило на отбивную: веки так опухли, что глаза как будто кто-то выдавил наружу, губы и скулы покрывали гематомы. Но когда охотница подошла достаточно близко, чтобы на его лицо упал луч от ножа, избитый парень попытался открыть глаза. Грейс не знала, отдает ли он себе отчет в происходящем. «Отключись!» – умоляла она его мысленно так же, как совсем недавно уговаривала потерять сознание саму себя.

Беловолосый оттянул голову Томасу назад, открывая на удивление гладкую шею.

– Бейте одним ударом, Грейс, – тихо сказал Диан Кехт над самым ее ухом. В его голосе не было ни поддержки, ни осуждения, только глухая пугающая пустота. Он звучал, как навигатор в машине, который ведет тебя к обрыву. – Сбоку, вот здесь, под ухом. Вонзаете лезвие и отходите.

Как под гипнозом, Грейс смотрела на щелочки глаз жертвы, на шею, по которой нервно перекатывался кадык. Казалось, что девушка находится не в своем теле, не в этой реальности, как будто кто-то отгрыз ее душу и зашвырнул куда-то далеко за горы. Губы Томаса шевельнулись, и пришлось опуститься на корточки, чтобы разобрать слова.

– У скалы, – выдохнул он ей в щеку, – Салли… Забери ее оттуда… А то замерзнет к черту.

Грейс казалось, что она тонет, опускается на дно, во мрак, а размазанное водной толщей солнце уходит все дальше и дальше. Она отвела руку с ножом.

Одним ударом. Передумать нельзя. Вот здесь, сбоку, прямо под ухом.

Все глубже и глубже…

– Грейс, ты не обязана!

Обернувшись, она встретилась взглядом с Александром, который по-прежнему оставался в руках Тыковки. Приятель смотрел на нее светлыми прозрачными глазами, и у Грейс вдруг получилось уцепиться за этот взгляд и вытолкнуть себя наружу, будто она была пловцом, который слишком много времени провел под водой. Теперь она рвалась к поверхности с необыкновенной скоростью, как способен только человек, что не дышал уже очень давно.