Обнаженный Бог. Феномен - Питер Гамильтон

Бад Джонсон не мог взять в толк, откуда взялся этот тип. Бад спешил к эскалатору, чтобы ехать в Сан-Антонио, и тут, откуда ни возьмись, какой-то человек в мрачном черном одеянии, на четвереньках, у него под ногами. Ему это показалось невероятным. Все, кто вырос на Земле и жил в аркологах, совершенно инстинктивно передвигались в толпе, ни на кого не натыкаясь. И всегда чувствовали, где находятся люди по отношению к ним. Так что никто не мог появиться внезапно.

Тело Бада по инерции двигалось вперед, а ноги запутались, и он полетел через мужчину, приложившись со всего маху к холодному мраморному полу. Раздался отвратительный хруст в запястье, горячая боль разлилась во всей руке. А его нейросеть не сделала ничего. Ничего! У него невольно вырвался стон, на глаза навернулись слезы. Должно быть, эти слезы и вызвали у него странное видение: на него с любопытством смотрели то ли двое, то ли трое людей, бледных и расстроенных, в чрезвычайно странных шляпах. Проморгался — и люди пропали. Взялся за пострадавшее запястье.

— Боже мой! Ну и боль, — никто не проявлял к нему сочувствия.

— Эй, моя нейросеть отказала. Кто-нибудь, вызовите мне врача. Похоже, я сломал запястье.

Человек, о которого он споткнулся, поднимался в этот момент на ноги. Бад заметил, что люди вокруг незнакомца как-то сразу примолкали и старались побыстрее отойти в сторону. Бад поднял глаза, и охота выместить злобу тут же пропала, а готовые сорваться с языка оскорбления, ну, например, «неуклюжий осел», застряли в глотке. Лица в просторном капюшоне было почти не видно, но Бад чуть ли не обрадовался этому. Достаточно было заметить выражение ярости и злорадства.

— Извините, — прошептал он.

Сердце его сжали пальцы, он явственно ощутил их, каждый палец в отдельности, ногти впились в предсердие. Бад беззвучно задохнулся, руки молотили воздух. Заметил, что к нему спешат люди. На этот раз они были по-настоящему взволнованы. «Слишком поздно, — пытался он им сказать, — слишком поздно». Дьявол спокойно развернулся и пропал из вида. А вместе с ним исчез и окружающий мир.

Квинн успел заметить, как из трупа Бада вынырнула душа и юркнула в потусторонье, крики несчастного влились в стонущий хор мириадов. На вокзале началась суматоха, люди толкались, желая получше рассмотреть, что происходит. И только два человека раскрыли рты, заметив, как Квинн прямо на их глазах исчез, вернувшись в царство призраков. Хорошо хоть удержался и не воспользовался белым огнем. Правда, теперь это уже и неважно. Его заметили… ну ладно бы люди с заглючившей ни с того ни с сего наносетью. Происшествие зафиксировали привокзальные сенсорные датчики.

Центральное правительство узнало: он на Земле.

Сидя в лодке впритирку к другим сержантам, Сайнон не видел, как высаживаются на берег его товарищи, впрочем, сродственная связь делала это необязательным. Мозги всех эденистов — и тех, что прибыли на Омбей, и тех, что на высокой орбите кружили сейчас над планетой — объединялись в единую сеть, так что информированности сержанта мог позавидовать сам генерал Хилтч. Сайнон точно знал, где в любой данный момент находится и он сам, и его товарищи. Общая ситуация в армии была ему также доступна. Приблизившись к планете, флотилия черноястребов обнаружила под собой красное облако. Пусковые установки платформ стратегической обороны продолжали обстрел, и с поверхности облака, словно гигантские змеи, выскакивали молнии. В центре полуострова, над горным хребтом, зарево бледнело, затягивалось ползучей чернотой.

И все же Сайнон, как и другие сержанты, вытягивал шею, стараясь рассмотреть, что там, впереди. За прошедшую ночь красный заслон становился все плотнее. С побережья облако шагнуло в море, плотное и решительное, растянулось над водой на расстояние, равное десяти километрам. Казалось, они приблизились к осязаемому концу света.

С нижней части облака, пританцовывая, спрыгивали на воду искры. Раздавалось шипение, и над волнами вздымались струйки пара. Сливаясь, молнии становились все гуще, превращались в ослепительные реки и поднимались вверх, повторяя крутые изгибы облака. Потом красное зарево стало таять, не прошло и пяти секунд, как оно окончательно погасло. Такое неожиданное исчезновение удивило не только Сайнона. Не слишком ли неожиданно пришла победа? Ведь все они готовились к эпохальной битве.

— Знаешь, а туча и на самом деле очень большая, — удивился Сайнон. Ослепительные вспышки уже не прекращались, освещая темную массу облаков.

— И ты это заметил, — призадумался Чома.

— Да. Похоже, это проблема. Под красным облаком тучи не было заметно. И мы пренебрегли ее физическими свойствами. Рассматривали ее как психологический барьер.

— Психологический он или нет, а при такой электрической активности двигаться дальше мы не можем.

Не один Чома пришел к такому заключению. Они почувствовали, что лодка замедлила скорость: капитан отключил двигатели. Эту меру предосторожности тут же повторила вся армада.

— Ваши рекомендации? — спросил Ральф.

— Прекратить обстрел с платформ, — сказала Экейша. — Лодки бросили якорь. Через эту грозу им не пройти.

— Диана?

— И я так думаю. Если красный свет — показатель силы одержимых, то, выходит, мы разбили их наголову.

— Очень большое «если», — буркнул адмирал Фарквар.

— Выбора, однако, у нас нет, — возразила пожилая советница. — Лодки дальше двигаться не могут, по этой же причине вынужден остановиться и наземный транспорт. Придется ждать, пока энергия не разрядится естественным путем. Вот если опять объявится красное облако, возобновим электроннолучевую атаку, пока туча не развалится.

— Хорошо, — сказал Ральф. — Экейша, пусть сержанты подберутся как можно ближе к туче, и как только гроза закончится, пусть приступают.

— Да, генерал.

— Диана, сколько времени нужно для разрядки электричества?

— Ничего себе вопрос! Нам же неизвестна толщина тучи.

— Отвечай.

— Боюсь, ничего вам не отвечу. Много непредвиденного может случиться.

— Ну ладно. Экейша, а могут ли молнии воздействовать на ракеты?

— Нет, туча висит слишком низко, а они летят слишком быстро. Даже если в одну из них и ударит молния, траектория изменится не более чем на два метра от цели.

Флотилию космоястребов отделяли от поверхности Омбея каких-нибудь полторы тысячи километров. Сенсорные датчики зафиксировали процесс перехода красного пятна в кипящую массу бело-голубых столбов. Последовал вопрос.

— Продолжаем, — заверила их Экейша.

Все триста космоястребов достигли вершины траектории и, приостановив на мгновение сокрушительное ускорение в 8 g, выпустили по пять тысяч кинетических ракет. Затем, наполнив клетки энергией, сменили направление искажающего поля на противоположное, и все с тем же ускорением 8 g понеслись прочь от планеты: гравитационное поле Омбея представляло для них большую опасность.