Основания новой науки об общей природе наций - Джамбаттиста Вико

Тут было вымышлено Третье Старшее Божество, Диана; это была первая человеческая необходимость, которую ощутили Гиганты, осевшие на определенных землях и соединенные посредством браков с определенными женщинами. Поэты-Теологи сохранили нам описание Истории этих вещей в двух мифах о Диане. Один из них обозначает, с нашей точки зрения, стыдливость браков: Диана молча, во мраке глубокой ночи, лежит со спящим Эндимионом; таким образом, Диана чиста той чистотой, какую предписывает один из законов Цицерона: Deos caste adeunto – следует идти на жертвоприношение, совершив предварительно священные омовения. Второй миф рассказывает нам об устрашающей религии Источников, к которым неизменно добавлялся эпитет sacri, святые. Таков источник Актеона: когда он увидел нагую Диану – живой Источник, Богиня его обрызгала водой, т. е. повергла в его собственный ужас; он превратился в оленя – самое робкое животное – и был растерзан своими собственными собаками – угрызениями своей совести за оскорбление религии. Таким образом под lymphati (сумасшедшими), т. е. в собственном смысле «обрызганными чистой водой» (так как lympha значит «вода»), должны были первоначально разуметься такие Актеоны, обезумевшие от суеверного ужаса. Эту Поэтическую Историю сохранили Латиняне в слове Latices, от latere{331}, с постоянным эпигетом puri (чистые): Latices обозначали воду, вытекающую из источников. Эти Latices Латинян были Нимфами, подругами Дианы, а у Греков nymphae значили то же самое, что и lymphae: Нимфами называли воду в те времена, кода все вещи воспринимали посредством одушевленных, по большей части человеческих, субстанций, как об этом была речь выше, в главе о «Метафизике».

Позднее благочестивые Гиганты, пребывавшие на горах, должны были почувствовать зловоние от трупов своих покойников, гнивших рядом с ними на земле; тогда они начали погребать их. От таких погребений находили и все еще продолжают находить огромные черепа и кости, по большей части на горных высотах (это является сильным доказательством в пользу того, что трупы безбожных гигантов, рассеянных по равнинам и долинам, повсюду гнили непогребенными, а черепа и кости были или унесены потоками в море или до конца размыты дождями); они окружали могилы такой религией, т. е. таким божественным страхом, что religiosa loca у Латинян преимущественно назывались те места, где были могилы. Здесь берет начало то всеобщее верование, которое мы доказали выше, в главе об «Основаниях» (это – третье Основание, принятое нами в настоящей Науке), именно – вера в Бессмертие человеческих душ, которые назывались Dii Manes, а в Законах XII Таблиц в главе об Отцеубийстве – Deivei parentum. Кроме того, благочестивые Гиганты должны были втыкать ствол для обозначения погребения над каждым отдельным холмом или рядом с ним (вначале он мог быть только чуть возвышающейся землей; Древние Германцы также дают основание предполагать о существовании того же самого обычая у всех других первых варварских наций; по сообщению Тацита{332}, они считали, что не следует отягощать мертвецов большим количеством земли, отсюда же и молитвы за покойников – sit tibi terra levis{333}); они должны были, говорим мы, втыкать для обозначения могилы ствол, который Греки называли φύλαξ, что значит «страж», так как простаки думали, что этот ствол их охраняет. Cippus (столб) у Латинян значил «могила», а у Итальянцев «серро» означает «ствол» генеалогического древа. Отсюда должно было произойти у Греков φυλή, что значит «род». Римляне описывали свою генеалогию, располагая статуи предков в залах своих домов нитями, которые назывались stemmata, от temen, т. е. нить, откуда subtemen, уток, т. е. пряжа, располагающаяся внизу, когда ткут материю. Такие генеалогические нити впоследствии Юристы называли Нпеае (линии), а слово stemmata до наших времен осталось в значении «Родовые Гербы». Таким образом, весьма правдоподобно предположение, что первые земли с такими погребениями были первыми «щитами» Семей; отсюда должно стать понятным изречение Спартанской Матери, которая передает щит идущему на войну сыну, говоря: aut cum hoc, aut in hoc{334}, желая этим сказать: возвращайся или с ним или в нем, т. е. в гробу, как и теперь еще в Неаполе постоянно называют гроб щитом. А так как такие могилы находились в глубине полей, где первоначально были семена, то щиты в Геральдической Науке определялись как «фон поля», позднее – как «поле герба».

Таково должно было быть Происхождение слова filius («сын»). Определенное именем, или родовым именем отца, оно обозначало благородного, совершенно так же как мы выше слышали определение римского патриция – qui potest nomine ciere patrem{335}. Это родовое имя, как мы видели выше, у Римлян было в точности тем самым отчеством, которым столь часто пользовались и первые Греки; поэтому у Гомера Герои называются filii Achivorum{336}, как и в Священной Истории filii Israёl{337} обозначают благородных Еврейского народа. Таким образом, если роды первоначально состояли из благородных, то необходимо, чтобы первоначально только из благородных составлялись города, как мы покажем ниже[152]. Таким образом, могилами своих погребенных Гиганты доказывали свое господство над землями; это сохранилось в обычаях Римлян: хоронить мертвеца на собственной земле, чтобы сделать это место священным. Они с полной истинностью употребляли такие героические выражения: «мы – сыновья этой земли», «мы рождены этими дубами»; так, Главы Семей у Латинян назывались stirpes и stipites, а потомство каждого из них – propago{338}. Семьи у Итальянцев назывались legnaggi (от legno – «ствол»). Благороднейшие Дома Европы и почти все Суверены получают прозвище по тем Землям, над которыми они властвуют; поэтому как по-гречески, так и по-латыни в равной мере «сыновья земли» значит то же самое, что и «благородные». У Латинян Благородные обозначаются как ingenui, почти inde geniti, сокращенно ingeniti, как, несомненно, indigenae сохранилось в значении «земляки»; Dii Indigetes назывались туземные Боги, – это были Благородные Героических Городов, которые называли себя Богами, как выше было сказано, а великой Матерью этих Богов была Земля; поэтому с самого начала ingenuus и patricius обозначали благородного, так как первые города состояли только из благородных. Этими ingenui должны были быть Аборигены – «без происхождения», или «собою рожденные»; им в точности соответствуют αὐτόχ ονες, как говорят греки. Аборигены также были гигантами, а это слово в собственном смысле значит «сыновья земли»; таким образом, Мифы правдиво рассказывают нам, что Земля была Матерью Гигантов и Богов. Все это было нами рассмотрено выше; но так как здесь – настоящее место всего этого, то это и было повторено для того, чтобы показать, как плохо Ливий приписал героическое выражение Ромулу и Отцам, его сотоварищам; Ливий заставляет их говорить беглецам, прибежавшим в Убежище, открытое в Роще, следующие слова: «Мы, мол, сыновья этой Земли»{339}; в их устах стало дерзкой ложью то, что у Основателей первых народов было героической истиной, ведь Ромул был рожден в царстве Альба; но так как Мать-Земля была по отношению к ним слишком несправедлива, производя одних только мужчин, то им пришлось похитить у Сабинян женщин; поэтому следует сказать так: соответственно манере первых народов мыслить поэтическими характерами, Ромулу, поскольку его рассматривали как Основателя города, приписали свойства Основателей первых городов Лациума, среди большого количества которых Ромул основал Рим. Такой ошибке Ливия соответствует и его определение убежища – это было якобы vetus urbes condentium consilium{12}: для первых Основателей городов, столь простых, то был не совет, а природа, служившая Провидению.