Очарованный дембель. Сила басурманская - Сергей Панарин

Иван, разумеется, не догадывался, да ему и не нужно было, что визирь шаха Исмаила находился в постоянной подковерной борьбе с другими вельможами. Хотя за последние годы он укрепился на почти недосягаемых высотах, интриги обострились – подросло новое поколение царедворцев. К тому же Хакиму нравился юный Бара-Аббас. Просто по-человечески. Наследником все равно считался Кара-Аббас.

Молодой чужестранец чем-то расположил визиря к себе. В основном тем, что специальный магический кулон, висевший на шее Хакима, нагрелся всего раз. Это означало одно: задольский князь честен во всем, кроме собственного чина. Никакой он не князь. Хотя все государства начинались с удачливых проходимцев, рассудил персиянец. А честный проходимец – редкость.

Поэтому часа в три ночи Ивана разбудили и привели к визирю.

– Пойдем, – сказал тот и пошел в покои младшего сына шаха.

Стража послушно расступалась перед главным слугой Исмаила, и вскоре Хаким привел Емельянова-старшего в огромную спальню.

«Упаковано по высшему разряду», – оценил местную обстановочку Иван.

За пуфиками, вуалями, пестрыми коврами, заваленными дорогим оружием, он не сразу заметил принца, полулежащего у дальней стены. Шахский сын покоился на атласных подушках, сжимая в руках небольшую серую коробочку. К ней был прикован остекленевший взгляд бедняги. А сам малый производил приятное впечатление. Худой только, аж мослы из-под кожи синеют. Купец, кажется, говорил, что местные маги еле-еле поддерживают в теле младшего наследника Персиянии остатки жизни.

Изредка впалые глаза Бара-Аббаса оживали, начинали метаться, а побелевшие от напряжения пальцы давили кнопки устройства. Подойдя поближе, Старшой убедился, что описанный Торгаши-Керимом «кристалл в серой оправе» есть не что иное, как переносная компьютерная игра с экранчиком.

Что ж, еще один блудный предмет из нашего мира.

Дембель, не обращая внимания на женщин-служанок и стражников с визирем, подсел к молодому персиянцу. Экран был пуст. А Бара-Аббас что-то там видел. Магия неместных вещей отличалась буйным разнообразием, но Иван полагал себя компетентным товарищем. Как-никак, газета, потом радиоприемник… Опыт-то есть. А тут – растерялся, уставившись в погасший прямоугольник игры.

Чем дольше вглядывался Старшой, тем светлее становилось жидкокристаллическое поле. Наконец парень узрел фигурку, бегущую по коридорчику. Герой игры перепрыгнул провал в полу, а палец Бара-Аббаса даже не дернулся. С потока упали какие-то предметы, Иван не смог разглядеть – подвел угол обзора. Пришлось придвинуться к принцу ближе.

Теперь фигурка стала отчетливой, герой в шальварах и чалме был вполне узнаваемым. На его пути возник здоровый, хоть и рыхловатый стражник в красном одеянии. Пузатый метнул пару кинжалов, потом изготовил к бою кривую саблю.

Мгновенно завязалась схватка. Герою было нелегко. Герой находился на грани истощения жизненных сил. Когда размен сабельными ударами достиг практически неразличимой глазом стадии, Старшой сделал три открытия.

Во-первых, в критической ситуации пальцы Бара-Аббаса задергались-таки.

Во-вторых, Ивану захотелось помочь принцу Персиянии, и он даже протянул руки к игре.

В-третьих и главных, дембель вдруг понял, что ему тяжело отвлечься от разворачивающейся на экранчике драмы.

Он попробовал отвернуться. Тщетно.

Убрать руки от игры. Они лишь приблизились.

Закрыть глаза. Не смог.

– Попался! – крикнул Старшой, но даже не разомкнул губ.

«Ах ты тварь! – бунтовал разум парня. – Засасывает!»

Страшное дело: Иван уловил абсолютно нереальное ощущение перемещения в мир игры. Он видел весь процесс как бы со стороны. Вот он сидит рядом с Бара-Аббасом и тянет руки к серой пластмассовой коробке. А вот он уже словно перетекает внутрь экрана и возникает в жарком мрачном коридоре, чуть позади принца. Этот глючный процесс растянулся в долгое и мучительное действо, зато и в бою наступил полный стоп-кадр. Старшой услышал голоса:

– Мам, я еще чуть-чуть!

– Ой, в школу опоздал… Ну и черт бы с ней.

– Ладно, высплюсь завтра.

– Ну, последние пять минут и – все!

Реплики звучали непрерывным колокольным звоном. Стало тревожно, даже страшно. Дембель совершил адский духовный рывок и непонятным образом вытянул себя «оттуда», будто Мюнхгаузен из болота. Правда, потом Иван так и не понял, что за спасительная косичка это была.

Все еще пьянея от затягивающих чар, Старшой разлепил губы и почти прокричал Бара-Аббасу само собой пришедшее на ум заклинание:

– Зыко! Дай сыгрануть, а?

Младший шахский сын вздрогнул, протянул игру воронежцу:

– На, только недолго.

Серая ловушка перешла из рук в руки. Бара-Аббас обмяк и завалился набок, но дембелю было не до него – сила втягивания внутрь проклятой коробки увеличилась в разы, и, хотя внешне у Ивана не дрогнул ни один мускул, где-то в сознании началась жесточайшая борьба. Во внутреннем мире Старшой упирался в края экрана, а его засасывало, тащило, ввинчивало. Прямоугольник приобрел очертания разверстой пасти. Чудовище готовилось проглотить ум парня, а толстый недобитый охранник краснел и колебался, словно язык.

«Когда же у тебя батарейки сядут? – отчаянно вопросил Иван. – Хм, должна же она от чего-то питаться… Может быть, как радио, от пользователя?»

Визирь и слуги наблюдали, как Старшой бесконечно медленно наклонился к полу, уложил игру на ковер и попробовал отнять от нее руки. Пальцы не слушались. Тогда дембель просунул между рук ногу, наступил армейским ботинком на край пластмассового капкана и стал распрямлять спину.

Иван воспринимал эту ситуацию иначе. Давление на его виртуальное тело стало нестерпимым, и ему пришлось упереться руками и ногами, чтобы не кануть в темный провал пасти-экрана.

Сопротивление мощной стихии не могло продолжаться вечно. Парень уставал. Наступил миг решающего рывка.

– А-а-а! – Пальцы соскользнули, Старшой отпрянул от игры, саданулся затылком в стену.

Удар смягчился ковром. Ловя звездочки, дембель взял стоявшую рядом низкую широкую вазу, видимо служившую Бара-Аббасу горшком, и обрушил ее на коварную китайскую поделку.

Хорошо прокаленная глина победила. Дух Ивана напоследок обдало нестерпимым жаром, и вконец ослабевший дембель вдруг подумал, что в конце знаменитой игры пользователя ожидает вовсе не прекрасная принцесса, а врата ада.

– Чудо, чудо! – лепетали женщины-няньки, окружившие шахского сына. – Сиятельный принц очнулся!

– Напоите его, – велел визирь. – И великого гостя тоже.

Емельянов-старший позволил заботливым персиянкам ухаживать за ним, как за больным. Тело не желало двигать не то что руками-ногами – пальцами и веками! Говорить тоже было нечеловечески лень. Дембель безмятежно улыбнулся и незаметно заснул.