Война и мир. Том 1-2 - Лев Толстой

В то время как он отъезжал от батареи, налевотоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левогофланга, чтобы успеть самому приехать во-время, князь Багратион послал тудаЖеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полкКутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потомучто правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. ПроТушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательноприслушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым имприказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, ачто князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось понеобходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалосьхоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту,который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на этуслучайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие егосделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие ккнязю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовалиего и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед нимсвоею храбростию.

Князь Багратион, выехав на самый высокий пунктнашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельбаи ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине,тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близостьсамого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного сокровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел иплевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодрошел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровьлилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным,чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они сталикруто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; имвстретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли вгору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махалируками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидавБагратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб ониворотились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстрощелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан былпороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иныезабивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьистреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, неуносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения.«Что это такое? — думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. — Это неможет быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не такстоят».

Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир,с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали егостарческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону ипринял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что противего полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полкпотерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита,придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но ондействительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных емувойсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк егобыл разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полкустали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто-то закричал: «конница»,и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, котораяскрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим.Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так,как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести сгоры два баталиона 6-го егерского, мимо которых они сейчас проехали. КнязяАндрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона.Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает учеловека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег.Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно-глубокомысленного вида:круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительносмотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движенияхоставалась прежняя медленность и размеренность.

Полковой командир обратился к князюБагратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно.«Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждениемвзглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволитевидеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свисталиоколо них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говоритвзявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Онговорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытыеглаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб-офицерприсоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал ими только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать местоподходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукойпотянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину,и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними.Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся кнам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат;уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древкоих знамя.

— Славно идут, — сказал кто-то в свитеБагратиона.

Голова колонны спустилась уже в лощину.Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…

Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешностроясь, отходили вправо; из-за них, разгоняя отставших, подходили стройно двабаталиона 6-го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышенбыл тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого флангашел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина сглупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он,видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдетмимо начальства.