Флорентийские маски - Роза Планас

Антонио был здесь, рядом, он стоял молча, с уважением воспринимая молчание друга. Перенесенные испытания не оставили особых отметин на его лице – ни пропажа черепа, ни даже смерть отца. Он был таким же, как всегда, разве что немного нервным и чуть менее самоуверенным; все свои внутренние переживания и конфликты с внешним миром он скрывал под маской легкомысленного безразличия. Пока Федерико предавался бесцельным и бесполезным размышлениям, мексиканец мысленно пытался поймать ритм той борьбы, которую он уже долгое время вел с ненавистным мажордомом из Сересас…

Хоакин не участвовал в разговоре Антонио с матерью, не появился он и на следующий день, когда они завтракали на террасе виллы втроем с Ласло. Позже Антонио искупался в бассейне – том самом, где он чуть не утонул в ту кошмарную ночь, когда копался в отцовской фильмотеке. Хоакин не то всучил, не то подарил ему пленку, которой как раз и не хватало в собрании. В том фильме вроде бы и не было ничего важного: просто похороны не то моряка, не то марионетки, очень похожей на Пиноккио. Иными словами, того Пиноккио, каким он мог быть, если бы действительно превратился в человека. Сама сказка Коллоди оканчивалась как раз в момент этого превращения. Судя по всему, больше о взрослой жизни деревянного мальчика не было написано ни слова, а следовательно, нечего было и ломать голову над загадкой мальчишки, на которого обрушилось столько несчастий, потому что он не родился, а был выточен из полена. К такому выводу пришел Антонио после долгих размышлений. Ласло помог ему направить подобные мысли в нужное русло.

На обратном пути в столицу Антонио все время болтал и изводил сидевшего за рулем Ласло вопросами. К его удивлению, адвокат вовсе не был расположен поддерживать беседу и отвечал односложно, а то и просто ссылался на плохую память, в чем раньше никогда не был замечен. Антонио очень интересовало, почему они не видели Хоакина, что именно делала на вилле его мать и какие особые условия были прописаны в завещании относительно коллекции фильмов, хранящейся в Сересас.

Ласло ничего не знал, ничего не понимал и ничего об этом не думал.

– Черт тебя побери с твоей дурацкой амнезией! Какой из тебя адвокат – видимость одна. Да я всегда так и думал. Уж не знаю, чего отец в тебе нашел!

Венгр спокойно кивнул, словно соглашаясь с раздраженным Антонио, чем раззадорил того еще больше.

– Уж ты-то должен был знать, что мать собирается в Сересас. Почему меня все время держат в неведении, почему я все время узнаю обо всем последним? А может, ты давно работаешь на Хоакина?

Услышав столь абсурдное обвинение, Ласло не сразу нашелся что ответить. Он свернул на обочину и остановил машину.

– Ты с каждым днем становишься все больше похож на отца. Никому не веришь, строишь какие-то абсурдные схемы, подозреваешь в чем-то людей без всяких на то оснований.

– Пожалуй, ты прав, – с раскаянием в голосе произнес Антонио, понимая, что просто сорвал на нем плохое настроение. – На самом деле я подозреваю всех на свете и никак не могу понять, в чем дело.

Ласло открыл дверцу и вышел из машины. Вслед за ним вышел и Антонио. Не сговариваясь, они подошли к придорожному кафе, где подавали мясо с соусом чили и какой-то резко пахнущий напиток, явно содержащий мескаль. В это время местных жителей в кафе не было, и их, как единственных посетителей, обслужили моментально.

– Твоя мать и Хоакин заключили что-то вроде пакта о ненападении. Они помогают друг другу, обмениваются информацией, прикрывают и выгораживают один другого. Я давно это заметил, но твоему отцу ничего не говорил: сам понимаешь, как бы он отреагировал. Я не думаю, что речь идет о каких-то личных отношениях, Хоакин не такой. По-видимому, у них некие общие интересы и они действуют заодно. Может, они решили прибрать к рукам все наследство.

Ласло одним глотком опустошил чуть ли не весь стакан с адским напитком, дурманящий аромат которого почувствовал даже Антонио.

– Да что за гадость ты пьешь? У тебя совсем уж крыша съехала. Хоакин был протеже моего отца и всегда оставался благодарен ему за это. Каким бы мерзавцем он ни был, но единственное, в чем я твердо уверен, так это в том, что он уважал отца и сохранил это чувство и после его смерти. Мать, конечно, играла определенную роль в жизни отца, но не более того. Я думаю, для Хоакина она – просто еще один экспонат из отцовской коллекции.

– Интересно, почему же тогда он оставил всю коллекцию именно ей? – перебил его Ласло, продолжая заливать в себя адское пойло.

– Что ты сказал? – с ужасом переспросил Антонио, глаза которого чуть не вылезли из орбит.

Венгр ожидал такой реакции. Он уже давно пытался выяснить, как обстоят дела на вилле. Этот неожиданный визит, нанести который его заставил Антонио, помог узнать кое-что важное. По крайней мере, он стал свидетелем эффектного театрального появления вдовы в сцене дележа наследства. Хоакин не только не выставил ее из поместья, но даже не сообщил никому о ее присутствии. Судя по всему, он не имел ничего против ее участия в заварившейся каше наследственного дела и предстоящей судебной тяжбе. В Сересас все время ощущалось его незримое присутствие.

– Ощущение такое, что мой отец был не одним человеком, а состоял из нескольких личностей, – мрачно произнес Антонио. – Вполне возможно, что мать теперь действительно в сговоре с Хоакином, ведь он знает об отце то, что не известно ни мне, ни тебе. Отец ему в самом деле слепо доверял – буквально во всем.

Постепенно Федерико и Антонио возвращались из мира своих мыслей в реальность. Пора было идти домой к комической паре.

– Извини, я что-то задумался. Да, ты прав. Пора идти.

Антонио чуть виновато улыбнулся Федерико, который ничуть не был на него в обиде. Он понимал, что скорее всего им предстоит напряженный вечер и времени на спокойные размышления у них не будет. Ведь Винченцо де Лукка собирался отвести их в то место, откуда можно было отсчитывать начало нового этапа или даже нового цикла истории.

– Слушай, но если череп куда-то пропал, что мы теперь можем сделать?

Мексиканец в очередной раз задумался. С его точки зрения, правильным было первое же подозрение, которое пришло ему в голову: мажордом из Сересас украл череп из квартиры на проспекте Либертад и теперь от души развлекался, предлагая купить этот трофей всем, кто проявлял к нему интерес. Мать Антонио скорее всего тоже приехала в поместье, чтобы не пропустить момент продажи и получить свою долю от сделки. Огорошив сына сообщением о смерти Марка, она сделала все возможное, чтобы отвлечь его от поисков черепа. Теперь он был уверен, что стал объектом какой-то сложной интриги, в которую была включена не только его жизнь, но и жизнь его друзей. Глядя Федерико прямо в глаза, он сказал, что приехал из Мексики даже не для того, чтобы попытаться разыскать череп, а в первую очередь чтобы спасти ему жизнь – жизнь единственного человека, который после всего случившегося связывал его с остальным миром.

Профессор Канали был тронут этими словами, но интуиция подсказывала, что не стоит слепо доверять им. Не так все было просто в сложившейся ситуации. Как только актеры из «Комедии» поймут, что черепа у мексиканца нет, они немедленно дадут об этом знать тем, кому верно служат, и тогда вся рать карбонариев обрушится на тех, кого считает виновными, как чума, как новая казнь египетская.