Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

чего-то добивался, это должно было иметь огромное значение.

– Я хочу, чтобы ты помогла внедрить Дарину в Орден Охотниц. Если ты поручишься за нее в Белленторе, никто не посмеет возразить.

Эовин колебалась. Перспектива вернуться в Беллентор к охотницам казалась довольно заманчивой. Как только попадет туда, они найдут способ уничтожить ульфаратскую воительницу. Тогда она не только будет свободна, но и получит полную поддержку сестер по оружию. Вместе они окажут достойное сопротивление Ульфарату…

– Забудь об этом! – прошипела Дарина. – Она при первой же возможности нарушит клятву. – Она покачала головой. – К ней нельзя поворачиваться спиной, уж это я уяснила.

Эовин насмешливо улыбнулась перевертышу.

– Сочту за комплимент.

– А я бы назвала это смертным приговором.

– Довольно! – прогремел Ирион. – Клятву верности, которую я требую, она никогда не нарушит. – Он торжествующе улыбнулся и велел: – Привести сюда пленника!

Дверь снова распахнулась, и двое охранников кого-то ввели.

Эовин услышала резкий вдох Фируниана.

В следующий миг ее сердце пропустило удар.

– Харад! – Имя вырвалось у нее раньше, чем Эовин взяла под контроль эмоции. Девушка не могла оторвать от него глаз. Охранники подтолкнули его вперед. Изодранная и грязная одежда была заляпана кровью, волосы сильно отросли, лицо небритое. А еще он немного хромал. Но это, несомненно, был Харад. Даже витавший в воздухе аромат принадлежал ему.

– Не делай этого! – выкрикнул Харад и весь сжался от последовавшего удара в живот. – Чего бы они ни просили, не соглашайся! – проговорил он, переводя дыхание. Следующий удар пришелся по ребрам. Эовин показалось, что она слышит хруст костей.

– Стойте! – закричала она в отчаянии, не в силах отвести от него взгляд, не в силах совладать с нахлынувшими чувствами. – Как… как это возможно? – Эовин же сама видела, как он умирал.

– Видишь ли, ульфаратцы владеют очень мощной целительской магией, – пояснил Ирион таким удовлетворенным тоном, словно кот, играющий с особенно крупной мышью. – Когда прибыли наши целители, жизнь в нем еще теплилась. Его спасли, предвидя, что он может быть полезен.

– Это правда. – Харад, задыхаясь, поднялся на ноги. – Через меня они намеревались давить на вас с Гвидионом. – Он принялся отчаянно отбиваться от державших его стражников. – Это не должно остаться безнаказанным!

Эовин колебалась. В течение нескольких последних недель она тщательно скрывала эмоции, которые вызвала в ней гибель Харада. И вот сейчас, вновь встретив его сломленным, но не покоренным, эти эмоции пробудились и обрушились на нее с удвоенной силой.

Вина. Сожаление. Тоска.

Ее сердце обливалось кровью.

Сглотнув, она невольно сделала шаг к Хараду.

Ирион рукой преградил ей путь.

– Пусти меня к нему сейчас же! – Эовин с силой рванулась к нему, но Дарина оттащила ее за воротник.

– Ну нет, – холодно заявил Ирион. – Сначала выполни мою просьбу, тогда и подойдешь. Если я буду доволен твоим выступлением, с ним ничего не случится.

– Не делай этого! – снова взревел Харад. – Моя жизнь того не стоит!

Не успел он договорить, как подвергся нападению одного из охранников.

– Не надо, пожалуйста! – всхлипнула Эовин.

– Я свое условие озвучил. Сделаешь то, о чем я тебя прошу, – спасешь его. Откажешься – он умрет первым.

Эовин закрыла рот ладонью, дрожа от боли и ярости. Выбирать между Харадом и целой расой людей? Она не могла позволить ему умереть, но также не имела права ставить одного человека превыше всех остальных.

Простит ли Харад когда-нибудь, если сейчас Эовин выберет его? Если все страдания, которые из-за этого возникли, снова вернутся к нему? А она сама сможет жить с таким бременем?

Эовин попыталась перехватить его взгляд. Очень хотелось посмотреть ему в глаза. Хотелось снова почувствовать их особую связь, дать ему понять, как сожалеет, и убедиться, что Харад понимает ее. Понимает как никто другой.

Только вот он не поднимал головы, глядя исключительно в пол, а спутанные волосы закрывали лицо.

А он… он вообще смотрел на нее с момента появления в зале?

– Харад! – позвала Эовин, вкладывая в голос все чувства к нему. Глубокую дружбу, привязанность и, конечно, зарождающуюся любовь, которая, увы, не смогла и не успела раскрыться по-настоящему.

– Да… – Ответ прозвучал отрывисто и хрипло, но сам Харад по-прежнему не поднимал глаз.

Неужели ульфаратцы были настолько жестокими и подлыми?

– Твое решение! – потребовал Ирион, и один из стражей нанес еще один удар, в результате которого Харад плашмя упал на пол.

Эовин вдохнула, раздув ноздри. Она отчетливо различала аромат окружавших ее ульфаратцев, а также двух стражей, которые держали Харада. И такой до боли знакомый аромат ее друга, ее возлюбленного… Но сейчас девушке вдруг показалось, что к нему примешивается еще и смрад разложения. Пахло смертью. Потому что исходил этот запах вовсе не от живого, теплого тела Харада.

Внутри все сжалось. Она испытала шок и дикое отвращение. Жестокость ее деда поистине не знала границ.

На глаза навернулись слезы, и Эовин сжала губы. Боль казалась вполне реальной, как будто она видела, как Харад умирает во второй раз. Хотя он уже давно был мертв. И никакая магия, никакой целитель никогда не вернут его.

– Итак? – По всей видимости, Ирион неправильно истолковал ее слезы, иначе откуда в его тоне звучала уверенность в победе.

Эовин медленно повернулась к своему деду.

– Я не позволю шантажировать себя. – Она откашлялась, чтобы придать дрожащему голосу твердость. – Можешь убить его, если хочешь.

– И ты совсем не возражаешь? – уточнил он.

– С чего бы? Это ведь всего лишь один из твоих прихвостней.

Ирион не позволил себе ничего возразить.

– Ты готова поставить на это его жизнь?

Эовин скрестила руки на груди.

– А ты? Вот умрет, и посмотрим, кто оказался прав.

Дарина рядом с ней фыркнула.

– Я же тебе говорила, что это не сработает, – с облегчением произнесла она, как будто не хотела, чтобы Эовин соглашалась сотрудничать с ними, поддавшись такой отвратительной уловке.

– Так ты обо всем знала? – раздраженно воскликнул Фируниан.

Ирион сердито посмотрел на Дарину, явно недовольный тем, что она так бесцеремонно раскрыла его блеф. Вероятно, потом, когда все закончится, ее будут ждать неприятности.

Но Дарина лишь вздернула подбородок.

– Да ладно, она и так раскусила обман, к чему и дальше терять время? – Она повернулась к Фируниану. – А ты осознай наконец, что мир не остановится лишь потому, что ты позволил застигнуть себя врасплох и тебя в итоге отделали так, что мать родная не узнала бы.

У него даже челюсть отвисла.

– Хватит! – рявкнул Ирион. – Пошли вон отсюда, – приказал он трем ульфаратцам, которые разыграли представление.

Тот, кто притворялся Харадом, ловко поднялся на ноги, не меняя при этом обличья. У него даже