Николай I Освободитель. Книга 5 - Андрей Николаевич Савинков

— Что, плохо выгляжу? — Ехидно скривился шотландец, ему в этом году должно было исполниться 68, что по любым меркам более чем солидно. Основную текучку по работе пароходств он давно сбросил на старшего сына, а сам в основном занимался разработкой и созданием в металле и дереве новых проектов кораблей. Благо новшества в этой сфере сыпались на нас как из рога изобилия. И хотя возраст явно не обходил промышленника стороной, ум его пока был все так же остёр, как и двадцать лет назад, когда мы только познакомились. — Возраст, он никого не щадит, шутка ли, к восьмому десятку потихоньку подбираюсь. Но нет, на тот свет пока не тороплюсь, если вы об этом, Николай Павлович.

За эти годы у нас повелось, что самые первые, во многом экспериментальные, корабли новых серий разрабатывал и строил у себя на заводе сам Берд, а уж потом готовый и отработанный проект передавался на казённые верфи. Так, например, было с «фельдмаршальской серией», где «Кутузова» построили на Матисовом острове, а остальные шесть «систершипов» уже на Адмиралтейских верфях и в Николаеве. Четыре для Балтийского флота и два для Черноморского.

— А что вы сами думаете-то про французский проект? — Короткая записка, поступившая в канцелярию Михайловского о закладке во Франции корабля совершенно нового класса, аналитики в себе не содержала, и мне было интересно мнение опытного судостроителя. Забавно, но новость об усилении французского флота пришла через личные связи Берда раньше, чем через службу Бенкендорфа. Не успевает разведка следить сразу за всем, как не крути, а пригляд за верфями Тулона для СИБ далеко не в приоритете.

— Французы, хе-хе, все еще мыслят устаревшими категориями, — широко улыбнулся Карл Николаевич. На постаревшем, испещренном морщинами лице, живые умные глаза особенно выделялись на контрасте. — Они, по сути, хотят получить тот же 100-пушечник только с паровым движителем, что в корне неверно. Скорость — вот главное оружие современного корабля, а этот увалень под парами даст в лучшем случае шесть узлов. Ну максимум семь, вряд ли больше. «Фельдмаршалы» от него с легкостью уйдут, а «Москва» и вовсе разделает всухую за счет новой артиллерии.

Следующая серия пароходофрегатов, имеющая металлический силовой набор и усиленные тонкими — пока не позволяющими называться им броненосцами — железными листами борта, должна была получить имена древних русских городов. И головной корабль еще на стапеле нарекли «Москвой», тут вариантов было не так много.

— Ну наших пушек у Французов нет, и вероятно не скоро еще появятся, — я пожал плечами, — поэтому вооружают свои корабли тем, что доступно.

Тем более, что бомбические пушки все еще считались тут настоящим, хай-теком и последним писком моды. И то, что русские «Фельдмаршалы» несли еще старой конструкции — пусть и стальные — орудия делало их в глазах потенциальных соперников абсолютно бесполезными. Ну вот действительно, какая разница, с какой скоростью бегает твой фрегат, если непосредственно в бою он мало что может противопоставить противнику. И подавно с учетом того, что достаточно ограниченный боевой радиус использовать пароходы в крейсерской войне на вражеских коммуникациях пока не позволял. Игрушка дорогая да и только.

Вот только новые комплекты орудий — нарезных и казнозарядных — для этих кораблей уже были частично изготовлены и пока в строжайшей секретности положены на склады. В конце концов перевооружить современные корабли — вопрос пары дней аврального труда, а вот эффект от неожиданности, при столкновении с таким «Фельдмаршалом», от которого ни убежать невозможно ни перестрелять в открытом сражении, потенциально мог быть весьма и весьма значительным.

С производством новых орудий, не смотря на максимальный приоритет данный этому направлению, все было достаточно туго. Планы срывались с завидной регулярностью, а процент брака буквально зашкаливал. Нет, одну отельную пушку в Туле могли собрать с идеальными допусками, а вот поставить их производство на поток… В общем все, как всегда.

Из-за этого пришлось повременить с переходом на новую артиллерию и пока работать «на склад». Просто для того, чтобы не всполошить наших «партнеров» раньше времени, было бы очень обидно оказаться в ситуации, когда те же французы успеют вооружить свою армию новыми орудийными системами раньше нас просто потому, что у них культура производства выше. Пусть лучше это будет нашим джокером в рукаве.

— Паруса опять же, — продолжил свою мысль промышленник, пока мы не торопясь обходили его владения. — Это ведь не только увеличенная дальность плавания, но и тормоз при работе машины, да и водоизмещения много уходит под балласт для парирования такой массы над палубой.

— Считаете, что беспокоиться насчет этих здоровяков, — пять тысяч тонн водоизмещения — это вам не шутка, — не стоит?

— Вопрос в том, как их применять. Если же отвлечься от очевидных для нас, хе-хе, недостатков, — у России на данный момент был самый значительный в мире опыт эксплуатации боевых паровых кораблей. Да, по силе океанских парусных эскадр мы не могли тягаться ни с англичанами ни даже с французами, но именно в плане пароходов Российская империя была впереди планеты всей. С чем, впрочем, корабелы из двух вышеназванных стран могли бы и не согласиться, — то очевидно, что молодой Наполеон продолжает дело своего отца.

— Строит флот, способный потягаться с островитянами, — я кивнул, мысль тут была очевидна. — Пусть строит, мы его можем в этом деле только благословить.

Пусть отношения между двумя империями сейчас были гораздо лучше, чем где-нибудь в 1810, однако в отличии от моей истории, в неофициальной борьбе за место европейского — и соответственно мирового — гегемона здесь участвовали три страны. С этим могла бы попробовать поспорить Австрия, но тщательно лелеемый нами агрессивный венгерский национализм делал эти притязания не слишком серьезными. Рано или поздно Венгрия рванет, и тут мы Вене помогать не будем совершенно точно. Наоборот — подтолкнем в пропасть.

И вот на наших буквально глазах разворачивалась большая кораблестроительная гонка. Переход на «пар» по сути обнулял силу существующих до этого кораблей и открывал окно возможностей для отстающих государств, чтобы потягаться с британцами за лидерство в этой области.

Первый ход сделали французы, заложив сходу пять пятитысячетонных винтовых линейных кораблей, каждый из которых должен был нести 90 бомбических орудий и развивать скорость 6–7 узлов. В случае вступления этих красавцев в строй расклад сил в Средиземном море должен был резко измениться, ну и, собственно, данное действие и было