Степень превосходства - Юрий Соколов

– А ты говорил – ничего не выйдет, – попрекнул я Суслика. – Верблюды – покладистые животные. Если не пытаться их пилотировать.

В ранец комбеза я сложил два комплекта батарей для скутера и четыре – для реаниматоров. Общий их вес составил более шестидесяти килограммов, и сорок из них пришлось на батареи для скутера, но я не хотел уменьшать свой резерв энергии до тех пор, пока не выясню, с какой скоростью смогу передвигаться и сколько станет кушать «верблюд». Мачете у меня не было, однако складной сучкоруб вполне мог его заменить.

Привязав к носу скутера поводок, я закрепил свободный его конец за пояс комбеза, прорубился сквозь густые заросли на краю поляны и вошел в лес. Сам-то я мог пройти почти везде, но для скутера с реаниматорами по бокам приходилось расчищать приличной ширины коридор. Антиграв мог держать машину только в строго горизонтальном положении – при переходах через лощины с крутыми склонами скутер на спуске скреб землю кормой, на подъеме цеплялся носом. В левой руке я нес винтовку, правой работал, готовый в следующую секунду бросить сучкоруб и начать стрелять.

За первый час я прошел два километра. В течение второго, на участке с чахлым и редким подлеском, сделал пять километров, но потерял много времени на следующем отрезке пути. Там протекал ручей, превратившийся после прошедшего ливня в полноводную быструю речку, и я истратил не менее получаса, отыскивая место, где течение не сбило бы меня с ног при переходе.

Через пять часов я одолел тринадцать километров, и на этой счастливой отметке в батареях скутера закончилась энергия. Заменив батареи, я облегчил свою ношу в ранце на двадцать килограммов, и двигаться стало чуть легче. С неба опять хлынул дождь, и меня поливало буквально как из шланга. В комбезе никакой ливень не страшен, но я опасался дальнейшего подъема воды в попадавшихся на пути ручьях. Камилла сообщила хорошую новость – состояние Кэт стабилизировалось, заработало сердце. Я попросил Камиллу раздобыть еще один реаниматор и положить туда меня. Несмотря на усилитель мышц комбеза и подкормку организма стимуляторами, которыми непрестанно потчевал меня Суслик, я чувствовал серьезный упадок сил. Сначала я не обращал на слабость внимания, списывая ее на обычную усталость, потом мне начало казаться, что тут что-то не то. Неладно было не только с телом. Мысли в голове путались, душу охватывало беспокойство, перерастающее в отчаяние. Причем и Суслик чувствовал нечто похожее.

– Я должен тебе сказать, Пит: со мной не все в порядке. Моя система внутренних связей нарушена, что-то мешает нормальному движению информпотоков. Это как помехи, только внутри матричного кристалла. Думаю, со мной происходит то же самое, что случилось с кибом «Миротворца» и личными кибами ребят Шарпа, только медленно. Но конец, по всей видимости, окажется тем же самым.

– Не вздумай помирать, Суслик! Не вздумай бросать меня здесь совсем одного, иначе я свихнусь.

– Я постараюсь. Но главное, чтобы выжил ты – иначе некому будет доставить ребят домой.

– Ты это брось… Без тебя я как раз и не выживу. Мне нужны системы комбеза – в рабочем состоянии… Мне нужен экзоскелет. Без него я не смогу тащить реаниматоры, и мы все сдохнем здесь, в этих проклятых джунглях.

– Экзоскелет работает независимо от меня. Ты сможешь пользоваться им, даже если я выйду из строя, ты это знаешь.

– Все равно – не вздумай помирать. Мне даже поговорить будет не с кем. И что я потом стану без тебя делать?

– Купишь другого киба.

– Я не хочу другого! Я к тебе привык. Я не смогу называть другого киба твоим именем.

– Назовешь иначе.

– Ну тебя к черту! Мне твое имя нравится. Так что будь добр выжить тоже. Давай договоримся: мы оба выживем и всех отсюда вытащим. И Малыша найдем. Хотя бы тело его – найдем… Помнишь наше правило? С любой планеты уходим только все вместе. Никого не оставляем.

Восемнадцать километров… Глуша беспокойство, уныние и другие эмоции, накатывала волна тупого равнодушия. Хотелось лечь, заснуть и не вставать…

Я заставил себя встряхнуться. Да, что-то странное творится – не так уж много сил я потерял. Что говорил Суслик насчет себя самого? Нарушена система связей… Мой разум заволок густой туман. Но я понял – или думал, что понял. Буря помех действует на всех уровнях, мешая любому информационному обмену, – в том числе внутри интеллектронных систем и человеческого мозга.

Постой, а как же тогда гориллы? Именно их мы сочли организаторами гипноатаки на команду Шарпа. Они же, скорей всего, были ответственны за смерть киба «Миротворца». А теперь что же? Если кибов выводит из строя буря помех – постепенно, как Суслика, или сразу, после какого-то всплеска, как Суворова, – так выходит, что гориллы и спровоцировали бурю помех? Могут ли обезьяны, сколько бы ни набралось их в джунглях, активировать и поддерживать процессы всепланетного масштаба? Эх, если б я сейчас мог посоветоваться с Дианой! Она бы провела анализ, составила прогноз…

Хватит. Вот окажешься на орбите – сразу посоветуешься. Будут тебе и анализы, и прогнозы. Диана сделает тебе апельсинового сока, уложит в кроватку и расскажет на ночь страшную сказку про рэдвольфов и горилл – это, значит, чтобы крепче спал. Потому что рэдвольфы с гориллами будут внизу, на Тихой. А ты наверху – в безопасности. А сейчас надо просто выбраться отсюда.

Расспросив Камиллу и Кальяна, я узнал, что они отмечают у себя те же нарушения, что и Суслик, но в меньшей мере. Очевидно, материальные преграды, вроде наглухо закрытых реаниматоров, могли в некоторой степени служить защитой от вредного воздействия. Значит, надо постараться как можно быстрее дойти до наблюдательного пункта с его герметичными, хорошо защищенными помещениями…

Но ведь мне и без того надо именно туда. Или Кэт умрет, когда закончится энергия во всех батареях.

С внезапной яростью я взмахнул сучкорубом и вломился в густой кустарник, стоящий стеной у меня на пути. Больше я ни о чем не размышлял, стараясь держать разум под контролем воли, и получилось! Тоска, подавленность и отчаяние отступили, а их место заняла упрямая решимость выжить.

Мгновенно вернулась ясность мышления. Я даже на секунду замер, изумленный.

Выходит, бороться с этим возможно! Ах вы собачьи сыны, подумал я, неизвестно кого имея в виду. Нет, я вам не сдамся! Я смогу с вами справиться, выйти отсюда, вывезти Крейга и Кэт. А потом найду Малыша. Найду, чего бы ни стоило… Не тело, нет! Живым найду!..

Малыш очнулся от яркого света, что проникал сквозь опущенные веки. Он хотел отвернуться, застонал и открыл глаза.

Попытался открыть.

Веки будто прилипли к глазным яблокам. Горло давило со всех сторон, мозг горел в огне, а тело стянуло тугими обручами раскаленной добела боли.

Перевернувшись на живот, Малыш уткнулся лбом в прохладную мокрую землю.

– Спиди… – позвал он. – Спиди, что со мной? Господи, как больно…

Медленно ворочаясь с боку на бок, он ощупывал себя. На голове не было коммуникатора, но «связной» на ухе на месте. Тогда почему киб не отзывается?.. Наконец Малыш сумел осознать действительность настолько, что понял – он лежит у подножия трапа и снова идет дождь.