Под прикрытием - Даниэла Стил

Это было уже серьезно. Маршалл вскочил и в волнении заходил по комнате. Неужели ему выпало наткнуться на столь важную информацию? Единственная загвоздка заключалась в том, что было неясно, в какой стране живут и вынашивают свои преступные планы Хорхе и его брат. В дневниках упоминалось о горах и джунглях, но они есть во всех латиноамериканских странах, а никаких других свидетельств, которые позволяли бы с уверенностью указать на то или иное государство, Маршалл так и не обнаружил. Не исключено было, что речь шла о хорошо знакомой ему Колумбии, но сказать наверняка он не мог. Оставался только один путь – расспросить девушку, но захочет ли она говорить? Пожалуй, ему и удалось бы вызвать ее на откровенность, если бы он знал о ней чуть больше. Пока же ему не было известно о ней почти ничего: он только предполагал, что она и есть та самая Ариана, которой адресованы письма, и что родом она скорее всего откуда-то из Южной Америки. Элементарная логика подсказывала, что Ариана происходит из довольно состоятельной семьи, иначе Хорхе не потребовал бы за нее многомиллионный выкуп, однако девушка, которую он видел гуляющей в парке с собакой… – отчего-то ее облик не увязывался в его сознании с обликом дочери миллиардера. В общем, как ни крути, а достоверной информации у Маршалла было всего ничего, чтобы предпринимать какие-то конкретные шаги. И что ему оставалось? Въедливее читать оставшиеся тетради в надежде, что в них он найдет какую-то подсказку или зацепку.

Подкрепившись сыром и вином, Маршалл снова взялся за дневники и к вечеру одолел еще три тетради. Читал он медленно и внимательно, не отвлекаясь на посторонние вещи, хотя такое его занятие и отдавало форменным безумием – он был не где-нибудь, а в Париже, однако вместо того чтобы гулять и развлекаться, он несколько часов кряду просидел в четырех стенах, думая о женщине, с которой даже не был знаком, и читая дневники ее любовника-революционера. Возможно, она приехала в Европу, чтобы закупить оружие для мятежников, рассуждал Маршалл. Но тогда зачем ей закапывать письма? Если она боялась, что они могут стать уликой в случае ее ареста, зачем она взяла их с собой? Ни профессиональные конспираторы, ни просто разумные люди никогда бы так не поступили, но девушка из парка и не была похожа на заговорщицу. Напротив, в ней было что-то чистое и невинное, но Маршалл не зря работал внедренным агентом, он знал, сколь обманчивой может быть внешность. Не верь глазам, а верь ушам, говорили ему в школе Управления по борьбе с наркотиками, подразумевая сбор и кропотливый анализ информации из нескольких независимых источников, и Маршалл старался следовать этой заповеди. Вот только где ему взять эти независимые источники в Париже? Все же придется поднапрячься самому. Для начала было бы неплохо выяснить, где живет эта девушка (скорее всего где-то неподалеку) и как ее зовут. Имени и фамилии будет достаточно, чтобы проверить ее по базам данных УБН, ЦРУ и даже Секретной службы, на помощь которой Маршалл тоже мог рассчитывать.

Все эти размышления не оставляли его до позднего вечера, когда от усталости он уже не мог читать, строчки расплывались перед глазами. Только тогда он встал с дивана, чтобы выгулять Стэнли, потом сделал себе омлет, допил вино и завалился спать.

В отличие от Маршалла для Арианы этот день прошел намного приятнее. Сразу после прогулки в парке она поехала к Яэлю. На сердце у нее было легко, на губах играла счастливая улыбка, и Яэль, открывший ей дверь, сразу заметил, что его подопечная прямо-таки вся светится.

– Получилось! – с торжеством воскликнула Ариана, снимая в прихожей свою теплую куртку и вешая ее на крючок. Лили, которую она привела с собой, обнюхалась с овчаркой, привычно скользнула в комнату и запрыгнула в кресло.

– Получилось!!! – повторила Ариана, входя в комнату вслед за Лили. – Вчера вечером я закопала чемоданчик с письмами в парке. Они больше мне не нужны. Я свободна!

– И как вы себя чувствуете? – осторожно поинтересовался Яэль. Он знал, что она говорит только о письмах, поскольку содержание дневников не представляло для нее интереса. Знал он и то, что Хорхе не раз пытался объяснить ей теорию революции, как он сам ее понимал, но Ариане его «диалектический материализм» напоминал просто набор тяжеловесных догм, объяснявших то, что объяснять не требовалось. К примеру, Ариана знала, что помогать бедным – хорошо, а почему хорошо, она не вникала. Другое дело – письма. Это был тот крючок, на котором ее держал Хорхе, и надо было приложить много терпения и усилий, чтобы этого крючка не стало. И потому Яэль с облегчением улыбнулся.

– Как нормальная свободная женщина, – ответила ему Ариана с гордостью. – Наконец-то это произошло, и я снова могу стать собой!

Яэль был несказанно рад за нее – его пациентке пришлось нелегко. Но она добилась успеха. Случай Арианы оказался едва ли не самым сложным в его практике. Она была настолько порядочным, настолько честным и чистым человеком, что просто не могла заподозрить кого-то в коварстве, подлости и корысти и потому так упорно держалась за свои воспоминания о Хорхе как о святом, так верила в его любовь, что Яэлю порой казалось, что он взялся за непосильную для себя работу. Но, к счастью, все закончилось благополучно – какое счастье, какой камень с его души… Перед ним был другой человек. Боль, сомнения, страхи последних двух лет полностью изгладились с лица Арианы, она действительно стала свободной, и Яэль это отчетливо теперь видел. Преображение состоялось.

– И что вы собираетесь делать дальше? – дружески спросил он, наперед зная, что Ариана все еще для себя не решила, где ей жить, где работать. До недавнего времени это было еще невозможно, но теперь перед ней все дороги открыты.

– Для начала мне хотелось бы пожить в Париже еще немного, – уверенно ответила Ариана. – Пожить как нормальный человек, а не как пациентка. – Она улыбнулась победной улыбкой. Час назад она позвонила Шейле и попросила связаться с хозяином квартиры, чтобы продлить аренду еще на год. – Ну а потом… Честно говоря, я пока не знаю. Возможно, я предприму небольшое путешествие по Европе. – Ей давно хотелось побывать в Италии, и она решила, что поедет туда, как только Париж начнет ей приедаться. Правда, путешествовать в одиночестве ей было еще страшновато, однако она была уверена, что справится, к тому же Италия казалась ей безопасной. Куда она ни за что бы не поехала ни одна, ни с сопровождающим, так это в Южную Америку, но в Европе Ариана чувствовала себя вполне спокойно.

– Быть может, – добавила она задумчиво, – я снова начну сотрудничать с модным онлайн-журналом, где я работала раньше, но не исключено, что и сумею найти место в настоящем большом журнале вроде «Вог» или «Офисьель». Честно говоря, это подошло бы мне гораздо больше.

Возвращаться в Нью-Йорк ей по-прежнему не хотелось – там никто ее не ждал, и она не особенно туда стремилась. Хорхе потерял свою власть над ней, и ей не терпелось распорядиться своей жизнью так, как хотелось ей самой. И она уже начала ею распоряжаться, понимая, что с помощью Яэля сумела отстоять свою свободу, свое право быть независимой и самостоятельной личностью. Закопанные в парке письма – а ведь они столько времени были для нее чем-то вроде прикованного к щиколотке ядра – стали лишь финальным, символическим актом, увенчавшим долгую и трудную борьбу, но освободили ее не они: она освободила себя сама, и теперь ничто не мешало ей пользоваться плодами своих усилий.