28 лет, каждое лето - Элин Хильдебранд

– Здравствуйте, – растерянно кивает Мэлори, но в следующую минуту спохватывается и протягивает руку. – Спасибо, что пришли, сенатор.

– Можно просто Урсула. – Она пожимает руку, борясь с желанием обнять несчастную. Какой удар: так внезапно лишиться обоих родителей. – Джейк хотел приехать, но он занят. Передавал соболезнования.

Мэлори кивает, хотя неясно, способна ли она сейчас понять, кто такой Джейк.

– Мы очень вам сочувствуем, Мэлори.

– Спасибо, – шепчет она и, как и брат, упирается взглядом в Лиланд Глэдстоун. Слышится всхлип, рыдающая Мэлори бросается в объятия подруги, и теперь обе плача раскачиваются из стороны в сторону. Урсула смотрит на них и немного завидует. У нее нет подруги, с которой можно было бы вот так плакать. И не было никогда.

Ее провожают на место во втором ряду. Урсула отказывается, говорит, что едва знала покойных и должна сидеть сзади. Но сзади люди стоят, места остались только впереди. Внутри у Урсулы все сжимается. Она практически не знала мистера и миссис Блессинг, но ее усаживают впереди, потому что она сенатор. Джейк, конечно, был прав, ей не стоило приезжать. Он всегда прав. Надо же, как он хорошо разбирается в людях. Можно сказать, читает по лицам и предвидит развитие событий намного лучше любого из ее знакомых. Из него бы вышел прекрасный посол. Почему он не посол? Сейчас Урсула и рада бы уйти, но поздно: назвался груздем – полезай в кузов. Она опускается на стул. Женщина, которая стояла позади, Лиланд Глэдстоун, садится рядом.

Соседка наклоняется и шепчет:

– Если нужен платочек, у меня есть. А еще лакричные драже. Хотите?

Очень мило с ее стороны. Урсула благодарна.

– Да, конфетку хочу.

Лиланд открывает стильную бонбоньерку – из Европы, наверное – и протягивает конфету в сахаре размером с горошину.

– Мы с Мэлори дружим с детства. Я знала Китти со Стариком всю свою жизнь, буквально с младенчества.

– Мэлори очень повезло, что вы у нее есть.

Лиланд усмехается:

– Даже не знаю. Со мной сложно.

– Значит, нас, таких сложных, уже двое.

– Можно задать вам вопрос? – не унимается Лиланд.

– Конечно!

Играет орган, присутствующие встают.

– После спрошу, – торопливо шепчет Лиланд.

На кладбище Лиланд берет Мэлори под руку. Слева от Мэлори Купер, Фрей, Анна, его девушка, больше не рокерша, и Линк. По другую сторону могилы стоят Джерри, мать Лиланд, с новым бойфрендом по имени Джон Смит. Они познакомились в интернете; Лиланд просила мать проверить, на самом ли деле его зовут Джон Смит – уж больно подозрительно, и держится вдобавок этот Джон Смит слишком приветливо и мягко, будто пытается скрыть неприглядное прошлое. Меньше всего Лиланд хочется, чтобы Джерри связывалась с мошенником, наживающимся на недавно разведенных дамах. Где-то позади сейчас Стив и Слоун. Все должно быть наоборот: Джерри и Китти были лучшими подругами, и не Лиланд, а ее мать должна стоять рядом с родственниками. Но Лиланд ничего не будет говорить.

Китти со Стариком больше нет. Только это имеет значение.

С другой стороны, есть и хорошие новости. Да, Лиланд понимает: она умудрилась урвать свое даже на похоронах родителей лучшей подруги, и это просто ужасно. А хорошая новость такова: у нее теперь есть телефон и электронный адрес сенатора де Гурнси. Урсула великодушно согласилась дать интервью, Лиланд даже не верится. Вот это удача! Ее так и тянет рассказать Мэлори, но с этим, конечно, придется потерпеть.

* * *

Поминки в загородном клубе достойны Китти Блессинг. Подают закуски (Лиланд помнит, как Китти любила тягучий сыр бри и соус на хрустящем крекере). Шведский стол заказан на триста человек, на столе есть даже ветчина и антрекот. Играет квартет, бармен разливает напитки. Симпатично. Лиланд удивляется: как Купер и Мэлори смогли все устроить? Может, Китти оставила инструкции и незаполненный чек на случай скоропостижной смерти? По меньшей мере дважды Лиланд окидывает взглядом зал в надежде увидеть Китти. Но такова смерть: Китти больше нет. Она и Старик ушли и больше не вернутся. Как это вообще возможно? Жизнь продолжается, загородный клуб точно такой, как раньше. Вон Деккеры и Уиппсы, говорят с Джоном Смитом – наверняка хотят разузнать о новом кавалере соседки. Вокруг них с Мэлори давние знакомые; пьют белое вино, бурбон или крепкий мартини, заедают тарталетками с крабом, намазывают сыр на крекеры. И отказываются признавать, что однажды они тоже умрут и кто-то будет оплакивать их уход, а потом выпивать в баре.

Урсула де Гурнси уехала сразу после похорон. Сказала, мол, в четыре у нее встреча в Капитолии. От слов «мне нужно вернуться в Капитолий» у Лиланд затвердели соски. Она обожает властных женщин.

Лиланд, конечно, понимала, что друг Купера Джейк, с которым она много лет назад познакомилась на Нантакете, – муж Урсулы де Гурнси. Но уж точно она не была готова встретить сенатора в церкви. УДГ, может, и не самая популярная женщина-политик – в конце концов, есть Хиллари, Пэйлин, Пелоси и Файнстайн, – но журналисты ее определенно любят. Хорошо, что Лиланд не теряется и быстро находит решения. «Письмо от Лиланд». Десятки сотен подписчиков, девяносто восемь процентов женщин, восемьдесят пять процентов из них с высшим образованием, полезный контент охватывает широкий спектр тем, почту за честь, если станете моей гостьей и позволите читательницам понять вас как женщину, много времени это не отнимет, достаточно одного обстоятельного разговора по телефону, я не хочу тратить ни ваше время, ни свое.

Последние слова, насчет времени, кажется, убедили Урсулу. Она ответила, что предложение заманчивое, и оставила свои контакты. И еще, приобняв Лиланд за плечо, добавила:

– Вы очень добры ко мне. Спасибо.

– Достань мне еще один, – просит Мэлори, вручая Лиланд пустой бокал из-под мартини. – Сухой. Самый сухой из возможных.

– Может, водички? – осторожно уточняет Лиланд.

Прием подходит к концу. Стив и Слоун предлагают подвезти Джерри и Джона. Странность? Чудо? Потеря Блессингов, очевидно, примирила Глэдстоунов, их сердца смягчились. Или нет. Может, Джерри собирается приставать к Джону Смиту на заднем сиденье машины назло бывшему мужу.

– Водичка будет потом. А сейчас джин!

Лиланд повинуется и просит бармена мистера Бриджера налить сухой мартини. Он так давно работает в загородном клубе, что она помнит, как он смешивал для нее безалкогольные коктейли.

– Очень сухой, Мэлори так попросила. Что бы это ни значило.

Мистер Бриджер качает головой.

– Обидно-то как, – он имеет в виду кончину Блессингов, а не заказ Мэлори. Протягивает Лиланд мутный напиток с тремя оливками на зубочистке. – Ты-то замуж вышла?

– Ох, ну и вопросы! Конечно нет! – она вкладывает в этот ответ гораздо больше чувства, чем хотелось бы. Кажется, она тоже захмелела. – Я ведь какое-то время была лесбиянкой, знаете? А теперь я уже и не знаю, кто я. Наверное, просто одинокая женщина.