Радость, гадость и обед - Хел Херцог

Приверженность принципам у активистов проявляется по-разному. Кто-то отказывается убивать животных, обычно входящих в разряд домашних любимцев. Недавно один такой человек обнаружил у себя в саду змею — щитомордника. Годом раньше он схватил бы мотыгу и прикончил змею на месте, однако теперь он аккуратно спровадил ее обратно в лес. А Бернадетта работала в IBM на руководящей должности и вела совершенно типичную жизнь представителя высшего слоя среднего класса в компании мужа, двух детей, мини-вэна и собаки. По ее мнению, от других женщин ее отличало то, что она не стала бы убивать даже блоху.

«Бернадетта, — спросил я, — можно какой-нибудь пример того, как ваши взгляды по части прав животных влияют на вашу повседневную жизнь?»

«Ну, я не использую токсичных средств от блох, когда ухаживаю за собакой. Я просто собираю блох и выношу за порог. Я знаю, что они не чувствуют боли и все такое, но мне важно быть последовательной. Ведь если я решу, например, что рыбу убивать нельзя, а какого-нибудь моллюска или еще кого-нибудь — можно, мое поведение утратит всякий смысл».

И тут появились тараканы.

«Недавно нам пришлось потравить тараканов, — сказала Бернадетта. — Мы использовали „Терминикс“, но не сразу — сначала я неделю ходила по дому и пыталась телепатически сказать тараканам: „Вы вторглись на нашу территорию, и мы собираемся принять радикальные меры“. Я представляла себе, что они возьмут да и исчезнут сами собой».

Но они не исчезли.

Бернадетта столкнулась с «парадоксом активиста» — чем жестче твои моральные принципы, тем тяжелее их соблюдать. Проблема может возникнуть на ровном месте. Так, у Джины сомнения вызывала даже растительная пища. Иногда она задумывалась, не этичнее ли будет есть фрукты и орехи вместо морковки, которой приходится погибать во время сбора урожая. А Рой обожал софтбол и играл с церковной командой. После многих месяцев поисков он нашел удовлетворительного (но все же не слишком высокого) качества синтетическую перчатку, однако так и не сумел отыскать хороший мяч, который был бы сделан не из кожи. К счастью для Роя, сейчас появилось куда больше товаров для людей, стремящихся избегать любой жестокости. Тут тебе и синтетические мячи, и веганские презервативы.

В книге «Гипотеза счастья» Джонатан Хайдт утверждает, что ключом к счастливой жизни является чувство добродетельности и моральной цели, просветление, готовность действовать и принадлежность к группе, разделяющей твои базовые ценности. Многие борцы за права животных обладают всеми этими качествами, и, казалось бы, их можно причислить к самым счастливым людям на Земле. Это, безусловно, можно сказать и о женщине, с которой я говорил во время акции протеста против плохого обращения с выловленными черными медведями, сказавшей: «Мне просто жаль тех, у кого нет в жизни ничего подобного».

Однако некоторые активисты платят за свою мораль очень дорого. Так, например, приверженность идее освобождения животных может стоить им друзей, семьи, любви. Хотя большинство американцев и говорят, что они поддерживают идею освобождения животных, однако на практике людям часто бывает неуютно рядом с теми, кто всерьез относится к вопросам морали. Активист по имени Алан рассказал мне: «Я растерял всех друзей. Никто не понимает, что я делаю, окружающие от меня как будто защищаются. Я потерял лучшего друга, и не в последнюю очередь из-за всей этой истории с правами животных».

Преданность делу защиты животных может стоить семьи. Хью и Лидия — единомышленники, борьба за права животных объединяет их и делает брак крепче. Они вместе готовят веганскую пищу, посещают одни и те же конференции, обсуждают различные вопросы и статьи друг друга, посвященные обращению с животными. Но бывает и иначе. Борьба за права животных лишила Нэнси мужа. Они были женаты десять лет, и муж, человек военный, неприязненно относился к ее растущему увлечению защитой животных и хотел, чтобы Нэнси была хорошей офицерской женой.

«Вот мне и пришлось делать выбор», — говорит Нэнси. Она выбрала животных.

Такое же столкновение произошло и у Фрэн и ее мужа.

«Как ваша борьба за права животных сказалась на отношениях с окружающими?» — спрашиваю я.

Она вздыхает.

«Мы с мужем много ссоримся из-за этого. Муж ест мясо, он считает, что люди, которые носят мех, ничем не хуже, чем те, кто ест мясо. С годами все становится только хуже. Теперь он выбрасывает мою почту, потому что я слишком много жертвую на организации по защите животных».

По-моему, шансы на то, что Фрэн и ее муж все еще вместе, равны нулю.

Особо серьезные конфликты жизненных стилей случаются у тех активистов, которые не имеют партнеров и стремятся к союзу с единомышленником. Женщинам приходится особенно тяжко, поскольку соотношение полов среди борцов за права животных составляет три к одному в их пользу. Одна симпатичная девушка за двадцать по имени Элизабет сказала: «Мои убеждения явно не способствуют жизни в обществе. Я не хочу ходить на свидания с не-вегетарианцами, поэтому круг возможных вариантов сокращается. Раньше я встречалась в основном с невегетарианцами, но никогда больше на это не пойду. Невозможно иметь с человеком близкие отношения, когда между вами стоит стена из принципов».

У этих современных крестоносцев от морали есть и другие проблемы. Порой их ноша оказывается чересчур тяжела. Я спросил Люси, коррекционного педагога, не кажется ли ей порой, что люди чувствуют ее сумасшедшей из-за той жизни, которую она себе выбрала.

«Нет, — ответила Люси. — Не думаю, чтобы меня считали сумасшедшей. Правда, иногда я сама думаю, что сошла с ума. Я слишком горячо отношусь к своему делу. Оно подмяло под себя всю мою жизнь. Иногда мне кажется, что я больше не выдержу. Тогда я говорю себе: можно на шажок отступить, слегка ослабить поводок. Я разрешаю себе на минутку стать не святой, а обычным человеком».

Вдобавок активные защитники животных находятся под постоянным шквалом свидетельств о жестоком отношении к животным — тут и мясная стойка в местной лавочке, и запах жареной плоти, доносящийся из кафе, где готовят гамбургеры, и встреченная в аэропорту женщина в шубе, и непрерывный поток писем с просьбами о пожертвованиях от организаций защиты животных, которые не переставая сыплются в почтовый ящик: Ваше пожертвование поможет остановить охоту на детенышей тюленей! Помогите запретить щенячьи питомники! Закроем промышленные фермы!

Порой принципы становятся неподъемной ношей. У Сюзанны началась бессонница, потому что ей беспрестанно снились замученные животные. Морин с мужем были вынуждены заявить о банкротстве, поскольку все свои деньги пожертвовали организациям по защите животных. А Ганс, шестидесятидвухлетний бизнесмен родом из Германии, страдает притуплением сострадания. «У меня вот-вот случится эмоциональный коллапс, — говорит он мне. — Я выгораю. Борьба за права животных занимает столько времени, что ни на что другое его просто не остается. Прежде мне нравилось это дело, но в этом году я дошел до точки и готов признаться, что больше не могу. Нету меня больше сил».

Подобно большинству людей, близко к сердцу воспринимающих вопросы морали, борцы за права животных идут не в ногу с остальным обществом. Однако большинство из них вовсе не фанатики. Большая часть активистов, с которыми я познакомился за многие годы, были умными, разговорчивыми, дружелюбными и совершенно психически нормальными людьми. Тем не менее с истовыми приверженцами этой идеи осмысленные разговоры бывает вести нелегко, да и отыскать какую-то нейтральную тему тоже не всегда удается. Сами попробуйте объяснить Люси, почем) некоторые опыты над животными можно было бы и одобрить. Я спросил ее, случалось ли ей когда-нибудь испытывать сомнения, доводилось ли думать о том, что, возможно, в некоторых обстоятельствах допустимо было бы использовать свиной сердечный клапан ради спасения человеческой жизни.