Обреченная - Татьяна Серганова

Но всё-таки это намного лучше, чем сидеть взаперти в душной комнате, и смотреть на картину. Здесь даже дышалось по-другому — глубже, полнее. Оборотень сел напротив, продолжая гипнотизировать меня взглядом.

— Что вы хотели?

— Вы обвиняете меня в том, что произошло, — он не спросил, а именно утвердительно произнёс.

— И? Будете оправдываться?

— Не сейчас… Как вам это удалось?

— Что именно? Вызвать Перерождение? Не знаю. Наверное, дело в том, что я — Некромант. Работа с сущностями — моя специализация.

— Я не об этом. Я знаю Соколова достаточно долго… его женщины, громкие романы, затем увлечённость Татьяной… А тут, вдруг, такое самопожертвование, и явно не ради великой цели изменения мира.

— Что вы знаете об изменении мира? Разве ваше дело — не сторона?

— Уже нет.

Ещё один благородный рыцарь без страха и упрёка. И ни один не понимает, во что хочет ввязаться. Странные какие-то тёмные пошли, всё время лезут на рожон, вместо того, чтобы вовремя прикрыть глаза, и сделать вид, что ничего не видел.

— Саид, чего вы хотите? Помочь? Вы уже помогли. Укрываете же у себя в доме беглую преступницу.

— Беглая преступница уже полгода, как мертва, и к Стейси Матиас не имеет никакого отношения.

— Я смотрю, вы подготовились… Вы хотите получить моё одобрение? Или сразу хотите, чтобы я провела Ритуал посвящения вас в рыцари? Так вот этого не будет. Хотите помочь, обращайтесь напрямую к Сергею. Не ко мне. Организационными вопросами не занимаюсь… я — практик.

— Я хочу знать, что происходит со светлыми Ведьмами после инициации, — быстро произнёс Оборотень и глаза в одно мгновение из чёрных стали оранжевого хищного цвета.

Мне даже показалось, что он слегка зарычал. О, как его зацепило.

— А что происходит с Ведьмами после инициации, вне зависимости от того — светлая она или тёмная? Получение силы и раскрытие полного резерва, — я произнесла это, как можно равнодушнее.

— Но всё-таки у светлых есть особенность, не так ли?

— Кто вам это сказал?

— Неважно.

— Вот и я думаю, что неважно, — в тон ему быстро ответила я.

— Татьяна вам рассказывала, что именно я инициировал её сестру Лизу?

Вот какой реакции этот ловелас сейчас ожидает от меня? Ух, мне этот Димка — живность пернатая, даже словом не обмолвился об этом. Хотя… мы мало разговаривали, больше делом занимались. Уф, при воспоминании об этих жарких действах, меня даже пот прошиб. Не думать об этом, не думать… Оборотень за версту может учуять возбуждение, даже если это самое желание направлено не в его сторону. Откинувшись на спинку стула, я сложила руки на груди и вежливо улыбнулась:

— И что?

А сама взглядом пробежала по его лицу и телу — а ведь хорош. Впечатляюще яркий образчик мужского тестостерона. Это не Димка с его ослепительно-яркой внешностью. Это породистый самец. Хищник не только по природе своей магии, а просто по жизни. Такая смуглая, с почти бронзовым отливом кожа, стала, наверное, предметом гордости для любой девушки, настолько она была чистой и ухоженной. Волосы, цвета вороного крыла, были небрежно зачёсаны назад, открывая весьма аристократическое лицо с греческим профилем и невероятными глазами. Сначала они мне показались чёрными, потом цвета горького шоколада — такие же пленительно терпкие и необычные — но стоило ему заговорить о Лизе, как они вспыхнули оранжевым цветом тигриной ипостаси.

— Хочу знать по поводу привязки.

— Какой привязки?

Значит, Лиза. И насколько я помню из разговоров на Сейшелах, она сейчас где-то путешествует. Сбежала от него? Конечно, меня абсолютно не касаются чужие отношения, но эта девочка — дочь Учителя, и я просто не могла проявить пассивность.

— Светлые Ведьмы могут привязать к себе инициировавшего её Колдуна?

Так вот, оказывается, в чём проблема. Оборотень не за девочку переживает, а за себя. Вот кошак облезлый! А я сижу тут, восхищаюсь его самцовостью. Грешным делом подумала, что у них не всё потеряно с Лизой, что надо ему как-то помочь. Ведь если Колдун понравился её светлой сущности, то ей сейчас, ой, как непросто.

— Нет, — совершенно честно ответила ему. — Привязка между Магами, неважно — светлые они или тёмные, просто невозможна. И вы отлично знаете почему — мы же не умеем любить.

— Но светлые же умеют. И ваш личный опыт, а также наследие Анатолия Разина говорят об обратном.

— По-вашему, если я светлая Ведьма, то всесильна? Кого хочу — полюблю? Кого хочу — приворожу? Так получается? Вы хотите сказать, что светлые Ведьмы могут внушить чувства инициировавшим их Магам? Нет, поверьте мне Саид, вам совершенно нечего бояться. Лиза ничего не могла вам внушить, даже если бы захотела.

— А кто инициировал вас?

Так я тебе и сказала.

— Не суть важно…не помню. Это было семь лет назад. Хотите совет? Бесплатный? Живите своей жизнью и не трогайте девочку. Насколько я поняла, у вас с ней произошёл конфликт, даже может быть из-за вашей любовницы, что пыталась нас с Соколовым убить. Так вот, светлые Ведьмы очень многое умеют, в отличие от тёмных. Мы можем, как любить до безумия, так и ненавидеть настолько мощно, что вам и не снилось.

Его глаза опасно сузились. Мужчине явно не понравилось моё замечание. Но меня это мало трогало. Он сам начал этот разговор, так что пусть терпит.

— Я не собираюсь учить вас жизни, настаивать или убеждать. На ваши эмоции и чувства Лиза никак не могла повлиять, а вот вы на её очень даже могли. Так что, если вы действительно хотите ей помочь, просто забудьте о ней… Спасибо за приятную беседу, но я, пожалуй, вернусь в свою комнату, а то Татьяна будет волноваться, — осторожно встала со стула и направилась в сторону входа. Больше мне ему сказать было нечего.

Разина действительно меня уже ждала в комнате.

— Тебе же нельзя вставать, — укоризненно произнесла она, помогая мне улечься обратно в кровать.

Путь назад отнял слишком много сил, но я всё равно была довольна. Всё-таки движение — это жизнь.

— Но и сидеть тоже на одном месте я не могу.

— Диму отключили от аппарата искусственного дыхания, сейчас он дышит сам. Целители сказали, что день — два и он придёт в себя.

Радость и страх — вот именно эти два чувства, в причудливом коктейле, бурлили внутри меня. Радость от того, что жив и ему ничего не угрожает, и страх от того, будет ли наше будущее общим. Вспомнит ли он меня? И что мне делать в том случае, если Перерождение было полным, и его память окажется девственно чистой? Думать об этом было просто невыносимо.

Ближе к вечеру, когда я начала обдумывать очередной план побега из спальни, пришёл Сергей, чтобы сообщить мне свежие новости. Седой согласился на встречу со мной на нейтральной территории.