Я иду искать - Макс Фрай

«Разумно, — согласился Кофа. — А что во-вторых?»

«А во-вторых, я сейчас очень занят. И это, как минимум, ещё на пару часов».

Всё-таки иногда Безмолвная речь — отличная штука. Глядя Кофе в глаза, я бы вряд ли решился так нахально соврать, стоя на пороге собственного дома, где всё взывало к неге — насколько возможна нега на таком пронзительном сквозняке.

* * *

Кроме сквозняка в гостиной никого не было. Даже Друппи, великого любителя ронять меня на ковёр, а потом с восторгом выслушивать новые ругательства, которые я успел узнать за день. И на столе шаром покати. То есть, вообще ни крошки, ни грязной кружки, ни даже скомканной салфетки. Чистота и порядок. Постапокалиптический пейзаж, под стать моему настроению.

«У Дримарондо вечерние лекции в Университете, Друппи его охраняет, а ко мне пришёл сэр Умара Камалкони! — отрапортовала Базилио, которой я немедленно послал зов. — Принёс в подарок коробку куанкурохских головоломок, которые вошли в моду при Королевском Дворе. Такие трудные! Сидим в моём кабинете, разгадываем. Хочешь с нами?»

«Ну уж нет», — решительно отказался я.

До сих пор все мои попытки подступиться к головоломкам, которые Базилио называла «довольно простыми» терпели сокрушительный провал. Сердце подсказывало, что к трудным мне лучше не приближаться даже на дюжину метров. Особенно в присутствии Короля, который по какой-то загадочной причине считает меня существом, обладающим зачатками разума. Не хотелось бы лишать Его Величество этой лестной для меня иллюзии. Во всяком случае, не прямо сейчас.

Таким образом, мой замечательный план засесть за игру и забыть обо всём на свете, рухнул. Можно было, конечно, пойти к соседям, которые, собственно, и заразили нас всех пагубной страстью к Злик-и-Злаку. Но, во-первых, в это время в их трактире обычно аншлаг: завсегдатаи собираются на ужин, так что особо не поиграешь. А во-вторых, там в любой момент может объявиться сэр Кофа Йох. Его роман с хозяйкой всё ещё находится в той восхитительной стадии, когда никакие дела не могут помешать полудюжине свиданий в день. И не хотелось бы, чтобы он застукал «очень занятого» меня в соседском трактире. Я дорожу своей репутацией человека, так толком и не научившегося врать по мелочам. Когда меня раскусят, жизнь сразу станет гораздо более сложной штукой. А к этому я пока интеллектуально не готов.

— Ну и кто, интересно, будет отвлекать меня от скорбных размышлений о работе? — возмущённо спросил я, уставившись в потолок?

Потолок укоризненно молчал, полагая мой вопрос бестактным. Хочешь, чтобы стены в доме заговорили с тобой голосами друзей — будь добр, потрудись соответствующим образом заколдовать помещение. Оно не обязано делать это само.

Ковёр, на котором минувшей ночью — по моим ощущениям, примерно полгода назад — сидел сэр Шурф, заговорщически подмигивал мне всеми своими узорами — дескать, давай, тащи сюда этого гостя, мне очень понравилось, как он на мне расположился, больше никто так не умеет, хочу ещё! В глубине души я был с ним совершенно согласен, но по здравому размышлению решил пока оставить так называемого Великого Магистра Ордена Семилистника в покое. Мало ли, что ещё сегодня стрясётся такого ужасного, что без него хоть ложись и помирай, а Шурф в это время будет спешно заканчивать дела, от которых я его сейчас оторву. Нет уж. Настолько незаменимого человека следует экономить. Солить и запасать впрок.

— Солить и запасать впрок, — с каким-то нехарактерным для меня людоедским удовольствием повторил я вслух. И улёгся — думал, что на ковёр, а на самом деле, на тёплый, ещё не успевший остыть песок.

* * *

Я лежал на берегу Ариморанского моря, на окраине суммонийского города Ачинадды и думал, что есть ещё один отличный вариант: отправиться на берег Ариморанского моря, навестить Иллайуни. Вот уж кто отвлечёт меня от всех мыслей сразу. А потом догонит и ещё раз отвлечёт.

Признав идею годной, я с удивлением обнаружил, что уже нахожусь там, куда только собирался пойти. С некоторыми идеями так бывает — сперва она реализуется, а уже потом приходит в голову. По крайней мере, если эта голова моя.

Пока я раздумывал, вежливо ли будет слать зов Иллайуни — как, интересно, отреагирует на мою Безмолвную речь человек, для которого сам факт моего существования почти невыносимый грохот и лязг? — или лучше связаться с Менке, Иллайуни появился сам. Издалека его силуэт выглядел довольно нелепо — кудрявая копна отросших почти до земли волос превращала таинственного бессмертного кейифайя из рода хранителей Харумбы в этакий самодвижущийся стог сена на тоненьких ножках. Но по мере приближения он обретал всё больше очарования. Забавно. Обычно бывает наоборот.

Когда Иллайуни подошёл достаточно близко и оказался приветливым благообразным старцем, я вежливо спросил:

— Я не очень противно звенел и грохотал?

Он отрицательно помотал головой.

— Сегодня всё в порядке. Похоже, ты был не слишком взволнован предстоящей встречей. Это хорошо для приятного течения беседы, но довольно обидно для любителя производить впечатление вроде меня.

Рассмеялся, резко помолодел на несколько сотен лет, уселся рядом, по-кошачьи боднул меня головой в плечо, достал из кармана широких суконных штанов небольшую бутылку тёмного стекла. Сказал:

— То самое жёлтое Шихумское, которое я обещал. Хорошо ли оно, не знаю: трудно быть ценителем вин, когда ни разу в жизни их не пробовал. Но, по крайней мере, это великая редкость. На острове Шихум такая удивительная земля: что ни посади, плодоносит чёрным. Листва и цветы только слегка темней обычного, зато фрукты, овощи, ягоды и даже грибы черны как ночь. Вкусовым качествам цвет не вредит, скорее наоборот. По крайней мере, в наших краях высоко ценят чёрные шихумские вина, варенья и острые фруктовые соусы, особенно последние. Куманские купцы раскупают их буквально в первые полчаса после прибытия очередной купеческой баржи с Островов[34].