Любовь дикая и прекрасная - Бертрис Смолл

Королева провела графа в свою спальню и, открыв незаметную дверцу, показала узкую лестницу.

— Здесь ходит моя горничная. Спускайся до самого низа. Выйдешь на служебный двор.

На прощание Ботвелл снова поцеловал ей руку.

— Спасибо, мадам, и благослови вас Бог за вашу доброту.

И она ответила ему ласковой улыбкой.

— Я не забуду, Френсис. Иди с Богом.

Королева закрыла дверь и вернулась и прихожую. Она взяла свою вышивку.

— Беатрис, иди и спроси у короля, не собирается ли он провести в коридоре всю ночь?

Фрейлины захихикали, да и сама Анна закусила губу, чтобы не рассмеяться, потому что король появился в ее покоях не один, а с целой толпой стражников. Они бросились в спальню и принялись ворошить своими пиками под кроватью и за портьерами.

— Послушайте, сир! Что все это значит?! — возмущенно спросила королева.

— Анни, во дворце Ботвелл!

Анна приосанилась.

— Что ж, сир! Он, конечно же, не в моей спальне. Или это какие-то новые измышления господина Мэйтлэнда?

Сначала он уверяет, что красавец граф Мори — мой любовник… А теперь это Ботвелл? — Анна повернулась к фрейлинам:

— Распахните шкафы, дамы! Пусть король убедится, что мы не прячем тут никаких графов! — Потом она снова посмотрела на короля:

— Когда закончите ваши глупости, то прошу забрать своих людей и удалиться. От всей этой суматохи у меня ужасно разболелась голова.

Разочарованный Джеймс Стюарт вернулся в свою пустую постель. Равно разочарованный граф Френсис Ботвелл вернулся в замок Эрмитаж. Он снова зажил тихо, надеясь рассеять страхи короля и утихомирить его гнев.

В октябре Джеймс снова снарядил небольшой поход на пограничье. Узнав об этом, Ботвелл с Катрионой немедленно покинули Эрмитаж и спрятались в надежном убежище — в той самой охотничьей избушке. Замок оказался открыт для короля, который уже не мог пожаловаться на неповиновение кузена.

И не успел монарх снова очутиться в Эдинбурге, как его опять подстерегла Маргарет Дуглас. В этот раз она решила обратиться к королю на людях, у самых главных ворот Эдинбургского замка, и возопила о милосердии к ней и к ее чадам. Во имя Всевышнего леди умоляла вернуть собственность Ботвелла его невинным детям.

Джеймс пришел в ярость. В какое же неловкое положение его поставили, да еще прилюдно! Он запретил назойливой даме появляться у него на глазах.

— Не представляю, как Френсис смог выдерживать ее столько времени! — посетовал король жене. — Ей совсем нет дела до бывшего мужа — только до его поместий.

Анна воспользовалась моментом, которого давно поджидала.

— Разве они не были счастливы? — спросила она с невинным видом.

— Какое там! Обычный брак по расчету. Хорошо, что он от нее отделался.

— В таком случае, любимый, почему же ты не позволяешь, чтобы кардинал разрешил развод леди Лесли? Ботвелл глубоко ее любит.

Король вздрогнул. Совсем не новость, что его ветреная малышка-королева знает о связи Ботвелла с Катрионой Лесли. Но вот что еще она знает?.. Джеймс решил быть поосторожнее.

— Леди Лесли — не девушка, Анни. Это мать шестерых детей. И если она ведет себя подобно легкомысленной девице, то ее надо приструнить.

— Но Джеми! Ведь граф Гленкерк согласен отпустить ее. А теперь, когда моя дорогая Кристина снова овдовела…

О Джеми! Представляешь, она могла бы стать женой Гленкерка. И тогда моя маленькая крестница, Анна Фиц-Лесли, воспитывалась бы как подобает.

— Милая Анни, Лесли состояли в браке целых четырнадцать лет, и я не могу позволить, чтобы эту семью разрушил какой-то каприз. Что за пример это подаст двору? Нашей знати следует проявлять больше нравственности. Если я позволю Лесли развестись, то тогда любой мужчина, которому приглянется другая женщина, захочет развестись с женой, а всякая любовница будет ожидать, что любовник на ней женится.

Королева подумала, что Джеймс раздувал это дело гораздо больше, чем оно того заслуживало. К тому же Анна считала, что если король вознамеривался что-то изменить при дворе, то своим личным примером мог сделать это скорее и надежнее, чем отказывая в разводе людям, которые стремились пожениться. Ведь они-то как раз и не хотели жить во грехе.

Однако, справедливо рассудила Анна, дальше спорить с мужем не имело смысла. Она была разочарована, потому что ей нравился Френсис и хотелось ему помочь.

В новогодний день 1593 года граф Ботвелл обратился за помощью к церкви, умоляя почтенных иерархов не отвергать его из-за королевского гнева. Граф нуждался в поддержке, однако их святейшества предпочли не заметить просьбы опасного вельможи. Престарелая королева Англии, однако, не осталась к нему равнодушной. Она позаботилась о том, чтобы пограничный лорд по крайней мере не испытывал недостатка в деньгах, и на всякий случай предложила ему убежище.

Елизавета Тюдор не любила Джеймса Стюарта, своего естественного наследника (которого, впрочем, официально таковым еще не объявила). Королева Англии не без оснований считала его медоточивым лицемером: говорил одно, а делал другое. И Елизавета никак не могла понять, за что он так внезапно возненавидел Френсиса Стюарта Хепберна. Насколько известно, граф Ботвелл всегда оставался верен шотландской короне.

Елизавета усмехнулась. Несколько лет назад Ботвелл посетил ее двор. Молодой еще, но — проклятие! Уже тогда блистательный и элегантный проказник. И умудренная возрастом и жизненным опытом королева понимала, что за всей этой историей явно что-то крылось, хотя до сих пор ее шпионы не могли раздобыть никакого объяснения.

А поскольку королеве нравилось покапризничать, приятно было насолить Джеймсу еще и по другой причине — старая леди всегда потакала очаровательным придворным шалунам.

И она решила поддержать пограничного лорда.

А меж тем зима снова заключила Катриону с Ботвеллом в свои объятия, и опять графиня испытала облегчение. На Двенадцатую ночь они устроили в Эрмитаже пирушку для окрестного дворянства. Хотя леди Лесли и не была женой графу Ботвеллу, местные помещики и их жены обращались с ней как с таковой. Они искренне и горячо возмущались недобрым отношением короля к своему герою и его возлюбленной.

Уже почти год, как Катриона не видела своих старших детей. Но приезжать в Эрмитаж им стало просто опасно. А своих младших графиня вообще едва знала и печально размышляла, помнят ли они еще ее.

Ботвелл также скучал по детям Лесли. Катриона умела превратить семейную жизнь во что-то теплое, наполненное счастьем. Лорд находил в ней отдых.

А пока они не могли пожениться, то собственного ребенка заводить не осмеливались.

Зима шла, и Катриона все более стремилась уехать во Францию. Наконец граф согласился, если до конца года ему не удастся уладить недоразумения с кузеном-королем, то они покинут родину.