Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

Войдя в домик, Верна приложила перстень к резному солнцу на внутренней стороне двери, и та послушно закрылась. Своим Хань Верна почувствовала, как щит крепко-накрепко сомкнулся вокруг нее. Ни разу в жизни она не ощущала себя такой одинокой — и такой защищенной.

Вспыхнули свечи. Вероятно, они были как-то связаны со щитом. Десяти свечей, по пять в каждом канделябре, было более чем достаточно, чтобы осветить все помещение. Канделябры стояли с двух сторон небольшого алтаря, покрытого белой, расшитой золотом тканью. На алтаре Верна увидела чашу, по всей вероятности, с благовониями, а на полу перед ним — алую циновку с золотым орнаментом по краям.

Каждый из четырех альковов, образованных фронтонами, по размеру как раз соответствовал удобному креслу, стоящему в одном из них. Во втором алькове находился алтарь, в третьем — крошечный столик и табуретка, а в последнем, у самой двери, — сундук. На сундуке лежало аккуратно сложенное покрывало. В центре помещения оставалось свободное место, но совсем немного — по площади едва ли больше алькова.

Верна огляделась, недоумевая, зачем Аннелина велела ей сюда прийти, и, усевшись в кресло, обвела взглядом украшенные фресками стены. Что она должна тут сделать? А не просто ли отдохнуть? Аннелина прекрасно представляла, что значит быть аббатисой. Место, где можно побыть одной и ненадолго забыть о горах бумаг на столе. Верна задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику. Нет. Вряд ли.

Она чувствовала себя неуютно. Ее ждали дела. На столе лежали непрочитанные отчеты. Сцепив руки за спиной, она принялась вышагивать по крошечному помещению. Нет, все это — пустая трата времени. Раздраженно вздохнув, она подошла к двери, но остановилась, так и не коснувшись кольцом резного солнца.

Вернувшись обратно, Верна немного поразмыслила, а потом, подобрав подол, опустилась на колени перед алтарем. Может, Аннелина хотела, чтобы она помолилась? Аббатиса должна быть благочестивой, хотя абсурдно полагать, что кому-то нужно особое место для молитвы Создателю. Он сотворил все, и молиться ему можно где угодно. Создатель у тебя в сердце и услышит тебя, где бы ты ни был.

Вздохнув, Верна воздела руки, но настроение у нее было явно неподходящим для углубленной молитвы. Ее раздражало, что Аннелина, даже мертвая, заставляет ее что-то делать. Постукивая ногой по полу, Верна вновь обежала взглядом стены. Похоже, это очередная шуточка Энн, которая даже с того света пытается в последний раз насладиться властью. Неужели ей за столько лет не надоело? Ну да, как бы не так. Энн не из таких. Она все подстроила так, чтобы даже после смерти могла...

Взгляд Верны упал на чашу. В ней что-то лежало, и это был отнюдь не пепел.

Протянув руку, она достала небольшой бумажный сверток, перевязанный кусочком проволоки. Верна покрутила его в руках, рассматривая со всех сторон. Наверное, это оно и есть. Должно быть, за ним ее сюда и послали. Но почему сверток оставили именно тут? И вдруг ее осенило — из-за щита! Никто, кроме аббатисы, не может сюда войти!

Верна разогнула проволоку, осторожно развернула бумагу и заглянула внутрь.

Путевой дневник.

Сделав глубокий вдох, она достала дневник и перелистала. Пустой.

Путевые дневники, как и дакры, были магическими предметами, и создали их волшебники, владеющие и Магией Приращения, и Магией Ущерба. С тех пор на протяжении трех тысячелетий таких волшебников не рождалось — кроме Ричарда. Были такие, кто овладел Магией Ущерба по призванию, но только Ричард получил ее от рождения.

Путевые дневники обладали вот каким свойством: каждый имел себе пару, и то, что писалось в одном при помощи прилагаемого к нему стилоса, сразу же появлялось в другом. Тем же стилосом можно было стереть написанное, поэтому дневники никогда не кончались и их можно было использовать снова и снова. В кабинете аббатисы Верна обнаружила целый ящик таких дневников, связанных парами.

Обычно их брали с собой сестры, отправляясь на поиски рожденных с даром мальчиков. Для этого нередко приходилось пересекать Долину Заблудших, а оказавшись по ту сторону барьера, уже не было возможности вернуться обратно за дополнительными инструкциями. Каждая сестра могла осуществить лишь одно путешествие туда и обратно. До недавнего времени. Пока Ричард не разрушил Башни Погибели.

Мальчик, не понимающий своего дара, порой даже не подозревает о нем, но дар все равно проявляется. Некоторые сестры обладали способностью обнаруживать в потоке силы колебания, вызванные его проявлением. Однако такая чувствительность встречается редко, поэтому за мальчиками посылали обычных сестер, которые брали с собой дневники, чтобы иметь возможность в любую минуту связаться с Дворцом Пророков.

Разумеется, обучить мальчика управлять даром мог и волшебник. На самом деле это было куда предпочтительнее, но волшебников постепенно становилось все меньше и меньше и, кроме того, далеко не все хотели взваливать на себя такую ответственность. Поэтому сестры Света еще давным-давно заключили с волшебниками соглашение, согласно которому им дозволялось взять мальчика к себе на воспитание только в том случае, если нет волшебника, которой бы обучил его сам. Сестры, со своей стороны, поклялись никогда не забирать мальчика, которого согласился учить волшебник.

Наказанием за нарушение соглашения была неизбежная смерть, если сестра, нарушившая его, снова появится в Новом мире. В случае с Ричардом Аннелина нарушила соглашение. А Верна послужила ей орудием, хотя и не знала об этом.

Хуже того. Оказывается, Аннелина прекрасно знала, где находится Ричард, и сознательно запутала тех, кто отправился на его поиски. Из-за этого Верна постарела на двадцать лет, что по меркам Дворца Пророков приравнивалось к тремстам годам. И хотя она поступила так для того, чтобы реализовалась нужная ветвь пророчества и Владетель был бы остановлен, Верна не могла простить Аннелине, что у нее отобрали молодость ради отвлекающего маневра, даже не спросив ее согласия.

Спохватившись, Верна одернула себя. Ничего у нее не отняли. Она выполняла волю Создателя. И то обстоятельство, что она не знала подробностей, не делает ее работу менее важной. Многие тратят молодость на всякую ерунду. А Верна потратила ее ради того, чтобы спасти всех живущих.

Да и потом, эти двадцать лет скорее всего были лучшим временем в ее жизни. Она многое повидала, она научилась принимать решения и нести ответственность за них. И была избавлена от необходимости читать уйму отчетов, наоборот, сама давала пищу для них. Нет, она ничего не потеряла. Скорее — приобрела гораздо больше, чем если бы прожила во Дворце триста и даже больше, чем триста, лет.

Верна почувствовала, как на руку капнула слеза, и вытерла щеку. Она скучала по путешествиям. Раньше она думала, что ненавидит эти поездки, и только теперь поняла, как много они для нее значили. Дрожащими пальцами Верна провела по обложке путевого дневника и вдруг поймала знакомое ощущение...

Она быстро поднесла дневник к глазам. Так и есть. Три шишечки, глубокая царапина на задней обложке... Тот самый дневник! Двадцать лет она едва ли не каждый день держала его в руках — как же после этого ошибиться! Это именно он. В кабинете аббатисы Верна в свое время проглядела все дневники в поисках своего, но не нашла. Оказывается, он лежал здесь.