Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

— А ты что, не знаешь, где его пара?

Подобрав платье, Верна уселась, придвинув стул ближе.

— Понятия не имею. Это какой-то ребус. Может, Энн таким образом хотела мне сказать, что если я найду второй, то найду и нашего врага.

Брови Уоррена сдвинулись к переносице.

— Полная бессмыслица. Как тебе только могло прийти это в голову?

— Я не знаю, Уоррен! — Верна провела ладонью по лицу. — Это единственное, до чего я смогла додуматься. Может, тебя осенит? Почему она не сообщила, где находится второй? Если бы он был у кого-то, кому можно доверять, она вполне могла просто написать имя, или хотя бы намекнуть, что второй дневник — у друга.

— Пожалуй. — Уоррен снова уставился на стол.

— В чем дело, Уоррен? — мягко спросила Верна. — Ты сегодня совсем не такой.

Уоррен посмотрел на нее. Взгляд у него был тревожным.

— Я прочитал пророчество, которое мне очень не нравится, — промолвил он наконец.

— И что в нем?

Уоррен долго молчал. Потом он двумя пальцами подтолкнул к Верне листок бумаги. Поколебавшись, она взяла его в руки и начала читать вслух.

Когда аббатиса и Пророк уйдут к Свету в священном обряде, на том огне вскипит котел обмана и возвысится лжеаббатиса, которая будет править до самой гибели Дворца Пророков. На севере же опоясанный мечом оставит его ради серебряной сильфиды, которую вернет к жизни, и она ввергнет его в объятия Зла.

Верна боялась встретиться взглядом с Уорреном. Уронив бумагу на стол, она сложила руки на коленях, чтобы не было видно, как дрожат ее пальцы. Она молча сидела, уставившись в пол и не зная, что сказать.

— Это пророчество истинной ветви, — нарушил наконец молчание Уоррен.

— Смелое заявление даже со стороны такого талантливого толкователя, как ты. Сколько лет этому пророчеству?

— Нет и дня.

Верна подняла на него круглые от изумления глаза.

— Что?! — шепотом выговорила она. — Уоррен, ты хочешь сказать, что... что это твое? Что ты наконец сам составил пророчество?

Взгляд Уоррена был устремлен вдаль.

— Да. Я впал в некий транс, и в этом состоянии меня посетило видение. Вместе с ним пришли и слова. Наверное, то же самое происходило и с Натаном. Помнишь, я говорил тебе, что недавно начал понимать пророчества, как никогда до этого не понимал? Истинное понимание их приходит через видение.

— Но в книгах записаны слова, а не видения, — развела руками Верна.

— Слова — только способ их передать и вызвать видения у того, кто обладает даром пророчества. Все, что сестры изучили за последние три тысячи лет, лишь в малой степени приближает вас к постижению пророчеств. Слова — это всего лишь своего рода выключатель. Я это понял, когда ко мне пришло пророчество, которое ты прочла. В моей голове словно открылась запертая до того дверь. Сколько лет потрачено, а ключ к разгадке, оказывается, был все время во мне!

— Ты хочешь сказать, что можешь прочесть любое пророчество, и в видении тебе явится его истинное значение?

Уоррен покачал головой:

— Я лишь ребенок, делающий первые шаги. Мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем передо мной откроется все.

Верна поглядела на лежащий на столе лист бумаги, потом отвела взгляд и принялась крутить перстень на пальце.

— А это, которое пришло к тебе, означает именно то, что написано?

Уоррен провел языком по пересохшим губам.

— Как и первый шаг ребенка, оно очень неровное. Это не самое точное из пророчеств. Можно сказать, это своего рода проба пера. Теперь, кстати, я понимаю, что и многие другие, которые я читал, тоже из этой категории, но...

— Уоррен, это правда или нет?!

Он задумчиво опустил рукава.

— Все правда, но слова, как и во всех пророчествах, не обязательно выражают то, что нам кажется.

Скрипнув зубами, Верна наклонилась к волшебнику.

Он с напускной небрежностью отмахнулся, словно хотел показать, что все это не так уж и важно, но Верна восприняла этот жест как предупреждение.

— Слушай, Верна, я знаю, что было в видении, но я новичок и не все понимаю, хотя это пророчество и сделано мною.

Верна твердо глядела на него.

— Рассказывай, Уоррен.

— Аббатиса в пророчестве — не ты. Не знаю, кто, но не ты.

Верна, вздохнув, прикрыла глаза.

— Что ж, все не так плохо, как я было подумала. Во всяком случае, не я погублю Дворец. Так что можно попробовать превратить это пророчество в ложную ветвь.

Уоррен отвернулся и, схватив со стола листок с пророчеством, сунул его в книгу.

— Верна, чтобы кто-то другой стал аббатисой, ты должна умереть.

По его телу пробежала волна желания, и он понял, еще не видя ее, что она вошла в комнату. Его ноздри затрепетали, безошибочно почуяв свойственный только ей запах, и он опять почувствовал, что не в силах противостоять искушению. Вместе с тем Ричард ощущал какую-то угрозу, неуловимую, как мелькнувшая в тумане тень, но от этого искушение становилось только сильнее.

С отчаянием человека, атакуемого многочисленными врагами, он схватился за рукоять меча, надеясь отсрочить свое падение, которое было почти неизбежно. Впрочем, сейчас он надеялся не на обнаженную сталь, а на тиски магической ярости, которая даст ему сил устоять. Он выдержит. Должен выдержать. От этого зависит все.

Ричард вцепился в рукоять меча и позволил волнам всепоглощающей ярости затопить его душу.

Подняв глаза, он увидел головы Улика и Игана, плывущие над толпой. Ее не было видно за спинами стоящих перед ним людей, но он знал, что она здесь. Солдаты и дворяне начали расступаться, давая дорогу огромным д’харианцам и той, кого они сопровождали. Толпа заволновалась, словно поверхность озера, в которое бросили камень. Ричарду припомнилось пророчество, в котором его самого называли «камнем, брошенным в пруд», — создателем волн в мире живых.

И тут он увидел ее.

От сдерживаемой страсти у него перехватило дыхание. Она была в том же розовом шелковом платье, что и прошлой ночью, поскольку не взяла с собой другой одежды. Ричард вдруг отчетливо вспомнил ее слова о том, что она спит обнаженной, и почувствовал, как тяжело застучало его сердце.

Невероятным усилием воли он заставил себя сосредоточиться на делах. Она широко раскрытыми глазами смотрела на солдат, которых так хорошо знала. Это была кельтонская дворцовая гвардия, только теперь все они были одеты в д’харианскую форму.

Ричард встал рано и лично проследил за всеми приготовлениями. Спать все равно было невозможно: его терзали сны, полные плотских утех.