Приключения Никтошки - Лёня Герзон

Бедная курица! Только что она и ее цыплята были такими счастливыми – их все любили, ласкали, с ними даже фотографировались! И вдруг такое…

Малышки, шедшие за курицей, завизжали и попадали на тротуар. У многих разбились фотоаппараты. Ото всюду слышались крики: «Помогите!» Кнопочка, которая раздавала листовки на улице Орхидей, услышав крики и выстрелы, бросилась на помощь. Выскочив из-за угла, она мужественно кинулась к птицам, заслонив их своим телом. «Но кажется, уже поздно», – только и успела подумать храбрая малышка.

Произведя с десяток выстрелов по курице и цыплятам, охотник отдал команду: «Булька, апорт!» – и Булька бросился за добычей. Он был обучен разыскивать и приносить дичь, которую подстрелил хозяин. Ведь в лесу полно зарослей, и дичь в них легко может затеряться. А «апорт» по-иностранному значит: принеси – собакам всегда командуют на иностранном языке, чтобы никто, кроме них, не понял.

Но случилось непредвиденное. Булька, кинувшись к курице со всех ног (или, вернее, со всех лап), нашел ее в полном здравии. Пули не задели ни ее, ни цыплят. Булька был озадачен. Хозяин всегда стрелял очень метко, и бультерьер привык, что дичь обычно бывает убита или, в крайнем случае, ранена. А тут…

А я забыл рассказать, что в это утро, еще перед уходом Патрона, когда он только собирался на охоту, Знайка удивился: чего это охотник такой возбужденный. Обычно Патрон перед охотой бывал сосредоточенный и молчаливый, а когда возвращался, настреляв дичи, наоборот – прыгал, радовался и пел. А тут с самого утра веселье – как-то подозрительно…

Патрон носился по дому, собирая свои охотничьи вещи, напевал веселую охотничью песенку, вертел над головой ружьё, подкидывал свою охотничью сумку-ягдташ – в общем, был полон энергии. А возбуждение его взялось вот откуда. Накануне Патрон услышал, что в городе появились вегетарианцы, которые хотят запретить убивать животных.

– А на что же они еще нужны? – спросил удивленный Патрон Пустомелю, который принес эту странную новость. Хотя охотник был очень доверчивый, но все же, после того как Пустомеля неоднократно дурил ему голову, Патрон засомневался: – Что же еще с ними делать, если не стрелять?

– Как это что? – возмутился Пустомеля. – Оставить их в покое! Почему это с животными вообще надо что-то делать? Они, что, твоя собственность?

– Нет, но… это же мясо. Мясо-то откуда брать?

– А ты ешь овощи!

– Овощи?

– Да! Без мяса можно спокойно обойтись. Кушай творог, яйца, фасоль… вот я на завтрак полфасолины съедаю – мне до обеда хватает.

– Хорошо, – согласился охотник, – допустим, я перестану есть мясо. Но как же… если ты идешь по лесу с заряженным ружьем, и на тебя набрасывается бешеный кабан – тогда что же? Не стрелять, что ли, и ждать, пока он тебя….

– Нет, ну в таких крайних случаях, конечно, можно.

– А у меня всегда крайний случай. Я всегда, когда на охоту иду – так раздразниваю кабана или лося, или медведя, что он на меня набрасывается. Тут я его…

– А ты не дразни.

– Как это так?

– А вот так!

И тут Патрон почему-то рассердился. Он никак не мог понять, почему это ему нельзя поддразнить кабана, если хочется.

– И чего эти вигирьянцы раcкомандовались? – сердито сказал он. – Подумаешь? Я и сам знаю, кого мне можно дразнить, а кого нет!

В общем, Патрон с Пустомелей поссорились. Пустомеля побоялся драться с охотником, потому что тот был сильнее. Он только как следует его обозвал, а потом убежал подальше, так как знал, что у Патрона очень вспыльчивый характер. В общем, Патрон еще со вчерашнего вечера был крайне возбужден и решил назло всяким там, как он их нарочно стал неправильно называть: «веганцам» показать, где раки зимуют, и настрелять столько дичи, чтобы у них «челюсть отвисла».

И вот на следующее утро благоразумного Знайку очень встревожило странное настроение Патрона. «Как бы он какой беды не наделал», – подумал ученый. И, когда охотник с гуталином и щеткой удалился в туалет, чтобы начистить до блеска свои охотничьи сапоги, Знайка взял плоскогубцы, достал потихоньку из охотничьей сумки магазины с патронами и из каждого патрона вытащил пулю. Потом вставил патроны обратно в магазины, а магазины спрятал в сумку. Таким образом, охотник Патрон вышел в то утро на охоту с холостыми патронами. Это-то и спасло курицу с цыплятами от верной смерти, а охотника Патрона – от справедливого возмездия «веганцев». Неизвестно, что они сделали бы с охотником, если бы патроны оказались боевыми, а так – они только как следует оттаскали его за волосы, а Бульку за хвост – и отпустили.

– Оставьте мои волосы в покое! – кричал бедный охотник, пытаясь отбиться от вцепившихся в него вегетарианок.

– Так его, так его, гаденыша! – приговаривала кудрявая малышка, размахивая фотоаппаратом на веревочке и норовя заехать охотнику по голове.

Хорошо, что помог Гнобик. Всё это происходило прямо под его окнами, и после того, как противник овощеедения вылил на головы активисток несколько полных ведер воды, они оставили охотника и его собаку в покое.

– Мы еще с вами встретимся! – крикнул им вдогонку Патрон, размазывая кровь по исцарапанному вегетарианками лицу.

В это время из подъезда выскочили доктор Таблеткин, слесарь Напильник и музыкант Рояль, которые так счастливо избежали предложенного некстати обеда.

– Что здесь случилось? – закричали они в один голос.

Но курица с цыплятами, испугавшись выстрелов, убежала обратно на улицу Орхидей, а мокрые малышки-вегетарианки последовали за птицами, так что на улице, кроме охотника Патрона, никого не было. Хоть наступила уже осень, но на клумбах возле домов еще возвышались, покачиваясь, тонкие стволы маргариток. Тротуар был засыпан их разноцветными лепестками.

Напильник помог охотнику встать.

– Кто это тебя так? – спросил музыкант Рояль.

– А это его малышки отлупили! – язвительно выкрикнула из окна Бигудинка и чуть не полетела вниз головой на мостовую.

Хорошо, что Сошка с Будилкой в последний момент схватили кудрявую товарку за ноги и втащили в комнату.

– Мы видели! – крикнул сверху Питёнок. – На него набросилась целая стая малышек!

– Они были очень агрессивные! – протискиваясь к окну, сообщил Вилик.

– А ты откуда знаешь? – накинулась на него Сошка, хватая за воротник и пытаясь душить. – Ты только что к окну подошел!

– Я слышал их голоса, – прохрипел Вилик. – Они были абсолютно зверские.

Плювакин плюнул на мостовую.

– Вилик прав, – сказал он. – Они били его фотоаппаратами по голове.

– Раз били – значит, было за что! – не унималась Сошка. – Малышки просто так драться не станут – это вам не малыши!

– А кто стрелял? – перебил Напильник.

– И почему ты весь мокрый? – поинтересовался доктор.