Феникс в полете - Шервуд Смит

Голубые глаза Грейвинг остановились на Локри, и она пожала плечами:

– Думай сам.

Жаим тряхнул головой, и колокольцы-талисманы, заплетенные в его волосы, негромко зазвенели.

– Пойду прослежу за тем, как он начнет, – сказал он и вышел.

Локри тоже встал, посмотрев на двух женщин.

– Моя вахта, – сообщил он.

Грейвинг пересела в кресло, из которого он только что поднялся – её коренастая фигура казалась еще короче по контрасту с изящной, стройной фигурой Локри. Она охватила обеими руками чашку горячего кафа; раненый локоть она продолжала прижимать к себе.

Марим прикидывала, как бы ей лучше выудить из нее информацию. Грейвинг была одним из лучших спецов по слежению в Братстве, а может, и за его пределами. Ходили слухи, что три рифтхавенских синдиката пытались нанять её прежде, чем Хрим сделал попытку заполучить её к себе на службу более решительными средствами. Каким-то образом ей стало известно, что его маленький убийца-темпат собирается похитить ее, и она бежала.

Вийя говорила, что она не темпат, и все же она обладала несравненной способностью вынюхивать следы кораблей и наперед просчитывать бой, что не только много раз спасало их, но и принесло им неплохое состояние. «Если бы Грейвинг не была в тот день на запасной базе, Маркхем мог бы остаться в живых», – подумала Марим, глядя на её нездорово белое, веснушчатое лицо.

Грейвинг и её младший брат Ивард были некрасивы – пережитки тех давних времен, когда у людей была бледная, тонкая кожа и постоянные проблемы со зрением. Зато оба отличались талантами в других областях.

Помимо способности угадывать поведение кораблей, Грейвинг неплохо умела видеть людей насквозь. Правда, она далеко не всегда делилась с другими тем, что увидела.

Марим уселась прямо напротив нее и улыбнулась:

– Локри ненавидит знать.

– Я тоже. Иногда, – неожиданно призналась Грейвинг.

– Но ты ведь не думаешь, что Вийя – тоже? – не отставала Марим. – Или, может, ей кажется забавным то, что Аркад драит кожух двигателя?

Грейвинг пожала плечами:

– Так считает Локри. И пусть его считает. Хоть это и не так.

– Тогда зачем ей это?

Грейвинг прищурилась, изогнув губы:

– Ты ничего не заметила, когда водила их по кораблю?

– Заметила? Ну, Школяр держался так, будто от нас воняет, а Аркад пялил свои глаза повсюду так, словно чего-то не хватало. Слуг, наверное.

– Маркхема, пустая твоя башка, – сказала Грейвинг. – Это до него доходило, шаг за шагом. Не могло не дойти. Видно же было, он узнал вкус Маркхема – тот же перестроил весь корабль, когда стал капитаном, помнишь?

Марим разинула рот:

– Хо! Об этом я и не подумала. Ну да, он даже запахи тианьги поменял.

Грейвинг развалилась в кресле, и губы её изогнулись в легкой улыбке.

– Теперь он знает корабль Маркхема, – сказала она. – Теперь-то, когда он полазил по его потрохам, он больше не будет для него святыней.

– Святыней! – со смехом повторила Марим. – Грейвинг, ты совсем с ума свихнулась!

Грейвинг встала.

– Тебе и свихнуться-то не с чего, Марим, – почти беззвучно рассмеялась она и вышла.

* * *

На камбузе в это время Осри вытер нос, свирепо нахмурился и продолжил резать лук:

– Черт бы побрал этих рифтеров, – бормотал он себе под нос с каждым ударом ножа, – и четырежды побрал этого проклятого светом грубияна Монтроза!

Рука его двигалась с нарастающей яростью до тех пор, пока тихий, мягкий голос не напугал его до такой степени, что он едва не добавил к кучке нарезанного лука четыре собственных пальца.

– Ровными движениями, Школяр, ровными движениями. Комки в этом блюде непозволительны. Если от тебя и дальше будет не больше толку, боюсь, мне придется просить капитана отправить тебя в шлюз. Я один работаю быстрее и спокойнее.

У Осри чесались руки бросить нож в старого монстра, но вместо этого он заставил свои губы подтвердить полученное приказание, а руки – резать ровнее.

Он лелеял картину ножа, летящего в бородатую физиономию Монтроза. Вот было бы здорово увидеть того напуганным... нет, черта с два он испугается, с горечью осознал Осри. Такой рифтер – убийца и вор – скорее всего перехватит летящий нож в воздухе за рукоятку, аккуратно положит его на стол и пошлет Осри еще раз оттирать полы и стены. И если он откажется...

Осри даже зажмурился при воспоминании о той взбучке, которую Монтроз устроил ему в ту незабываемую первую вахту. Здоровяк без малейшего усилия ухватил обе руки Осри одной здоровенной клешней, а потом – приятельски прижав к груди в чем-то напоминающем объятия бронзового памятника, – сообщил ему, что – как бы лично он ни ненавидел насилие в любой форме – хорошая трепка будет «пользительна для твоей души».

Означенная клешня Монтроза теперь выглядела и вовсе неестественно, помешивая маленькой ложечкой соус. Он зачерпнул ею, аккуратно смахнул каплю о край кастрюльки и протянул Осри, который неохотно открыл рот. Он знал, что соус будет изысканный – и что ему придется признать это, если он не хочет быть обозванным полностью лишенным вкуса «как эта балда Марим». Перспектива быть хоть в чем-то приравненным к этой вонючей рифтерской сучке страшила его гораздо больше, чем необходимость восхвалять соусы Монтроза.

– Поболтай во рту. Да не глотай ты его сразу, словно какой-нибудь концентрат из пакетика, будь они неладны. Вот так. Пойми, тут должны быть три вкусовых уровня... Первый – изначальный аромат...

Осри проглотил содержимое ложки и испепелил взглядом Монтроза, который мечтательно смотрел в потолок. Осри молча исходил злостью. С той минуты, когда он ступил на борт этого проклятого всеми богами Космоса рифтерского клоповника, его беспрестанно унижали – и все только потому, что он позволил себе демонстрировать пропасть между офицером-Дулу с безупречной родословной и этим рифтерским сбродом неизвестного происхождения.

Капитан пропустила мимо ушей все, что он ей говорил, и передала его Монтрозу – огромному, заросшему типу, чьи вкусы в одежде были для человека его возраста совершенно возмутительны.

– Кок и судовой врач, – представился Монтроз, широко улыбаясь. – И помощник мне не помешает.

Осри не удержался от презрительного замечания по поводу идеи использовать кока на должности врача, на что Монтроз только рассмеялся.

Позже, когда Осри драил стены в лазарете, он наскоро проглядел тамошний компьютер и обнаружил солидный банк медицинской информации, значительная часть которого была на незнакомом Осри языке. Если этот тип и не имел диплома врача, он все же где-то учился.

– ...потом, когда ты прочувствуешь специи, это должно сойтись в единый вкус с бульонной основой... – продолжал Монтроз, все еще обращаясь к потолку.