Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала - Борис Романов
Шрифт:
Интервал:
Сам Нечаев успел бежать за границу, но его товарищи были найдены и преданы суду. Судились они в 1871 году не только за убийство, но и за образование революционного общества. К делу было привлечено восемьдесят семь человек. Участники убийства Иванова были приговорены к каторжным работам на разные сроки, другие обвиняемые — к более мягким наказаниям, некоторых оправдали.
За границей Нечаев издавал журнал «Народная Расправа». У большинства русских эмигрантов остались очень неприятные воспоминания об этом человеке. Крайне отрицательная характеристика молодого поколения революционеров, сделанная Герценом (в статьях, вышедших посмертно), по-видимому, внушена знакомством с Нечаевым. В 1872 году швейцарское правительство выдало Нечаева России как уголовного преступника. Его судили в московском окружном суде присяжных в 1873 году и приговорили к двадцатилетним каторжным работам на рудниках. В дальнейшем он был посажен в Петропавловскую крепость.
«Катехизис революционера» впервые был опубликован в Женеве, в 1869 году [76]. С него и начался в России слом нравственного стержня в политической борьбе. Почитаем выдержки из этого «наставления основных истин» революционера [23].
Отношение революционера к самому себе
Он в глубине своего существа не на словах только, а на деле разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него — враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то только для того, чтобы его вернее разрушить.
Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции.
Революционер — человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью — революцией.
Отношение революционера к товарищам по революции
Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционером, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции.
У каждого товарища должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, т. е. не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу.
Когда товарищ попадает в беду, решая вопрос, спасать его или нет, революционер должен соображаться не с какими-нибудь личными чувствами, но только с пользою революционного дела. Поэтому он должен взвесить пользу, приносимую товарищем — с одной стороны, а с другой — трату революционных сил, потребных на его избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить.
Отношение революционера к обществу
Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованный мир и живет в нем только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире, если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-нибудь человека, принадлежащего к этому миру, в котором — все и все должны быть ему ненавистны. Тем хуже для него, если у него есть в нем родственные, дружеские или любовные отношения — он не революционер, если они могут остановить его руку.
Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория — неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так, чтобы предыдущие нумера убрались прежде последующих.
Прежде всего, должны быть уничтожены люди, особенно вредные для революционной организации, и такие, внезапная и насильственная смерть которых может навести наибольший страх на правительство, и, лишив его умных и энергичных деятелей, потрясти его силу.
Отношение товарищества к народу
У товарищества нет другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, т. е. чернорабочего люда. Но убежденные в том, что это освобождение и достижение этого счастья возможно только путем всесокрушающей народной революции, товарищество всеми силами и средствами будет способствовать развитию и разобщению тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и побудить его к поголовному восстанию.
Под революциею народною товарищество разумеет не регламентированное движение по западному классическому образцу — движение, которое, всегда останавливаясь перед собственностью и перед традициями общественных порядков так называемой цивилизации и нравственности, до сих пор ограничивалось везде низвержением одной политической формы для замещения ее другою и стремилось создать так называемое революционное государство. Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции, порядки и классы в России. Наше дело — страстное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение.
Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с ЛИХИМ РАЗБОЙНИЧЬИМ МИРОМ, этим истинным и единственным революционером в России.
Вот такой «катехизис»…
Конечно, не все рядовые революционеры и даже не все их вожди вполне соответствовали этому «идеалу», но в биографии каждого из лидеров большевиков виден дьявольский огонь этого «катехизиса».
Ленин не только ценил Нечаева и считал его «титаном революции», но многое воспринял от него в вопросах тактики и методов борьбы с противниками.
В 1926 году в издательстве «Московский рабочий» вышла книга большевистского историка Александра Гамбарова «В спорах о Нечаеве» [31]. В ней он пишет: «…К торжеству социальной революции Нечаев шел верными средствами, и то, что в свое время не удалось ему, то удалось через много лет большевикам, сумевшим воплотить в жизнь не одно тактическое положение, впервые выдвинутое Нечаевым».
Но мнению Гамбарова, Нечаев был не только большевиком, но и ленинцем. Установив, в чем заключается нечаевский «ленинизм», Гамбаров пишет: «Революция одинаково освящает все средства в политической борьбе. За эту основную максиму на Нечаева набрасывались все его политические враги и противники от Каткова до народников и целой плеяды буржуазных историков, считая «отвратительным» присущий Нечаеву «макиавеллизм». Предвидя это, Нечаев неоднократно заявлял о своем «презрении к общественному мнению» и даже гордился подобными выпадами против него. Отсюда положение, служившее Нечаеву девизом: «Кто не за нас, тот против нас». А разве не этим девизом руководились массы в октябре 1917 года, когда они шли против твердыни капитала, против вчерашних лжедрузей революции?»
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!