Марш! Марш! Люди и лошади в наполеоновских войнах - Мурат Магометович Куриев

как часто пишут, хирурга. Это не совсем правильно. Основная профессия его отца – цирюльник, но он, как и многие из тех, кто ловко обращался с бритвой, делал мелкие хирургические операции, в частности – весьма популярное кровопускание…

Он отправил сына в Монпелье учиться врачебному делу, однако из-за нехватки средств проучился Жан-Батист недолго. Вернулся домой, стал помогать отцу в цирюльне. Видимо тогда и приобрел привычку следить за внешностью. Бессьер – единственный из маршалов не только тщательно ухаживавший за волосами, но и до конца жизни посыпавший их пудрой.

Цирюльничать он категорически не хотел и, сильно разочаровав отца, в 1789 году отправился в армию. Горевать отцу, видимо, пришлось сильно, так как и его младший сын, Бертран, предпочтет карьеру военного. В годы Империи дослужится до дивизионного генерала, станет бароном.

Жан-Батист поступит в Конституционную гвардию короля Людовика XVI. Симптоматично. Гвардия! Только начало службы вышло неудачным. Во время восстания 10 августа 1792-го монархия была свергнута, а Бессьер, что делает ему честь, остался верен королю. Бессьер поступил умно, тут же завербовался в так называемый Пиренейский легион и отправился воевать в Испанию, подальше от Парижа.

Там никто про 10 августа не вспоминал, и Бессьер, хорошо проявивший себя как кавалерист, в 1793-м дослужился до офицера, а в 1796-м попал в Итальянскую армию генерала Бонапарта. Важный момент. Бессьер не был с Бонапартом в Тулоне, он, как Мюрат, не отличился и в событиях вандемьера, то есть для Бонапарта Бессьер – человек абсолютно новый. Можно ли считать, что ему просто повезло, сыграл роль пресловутый случай? Скорее всего, так и есть.

Командующий Итальянской армией решил создать себе что-то вроде охраны или эскорта. Разумеется, ему был нужен офицер для командования. И тогда то ли земляк Мюрат, то ли генерал Ожеро, знавший Бессьера, порекомендовал его Бонапарту. Кандидатура у генерала возражения не вызвала. В отличие от многих офицеров его армии Бессьер обладал неплохими манерами, строг, молчалив, аккуратно одет. Подходит! Тем более тогда никто и не предполагал, что именно этот небольшой отряд станет основой для появления гвардии Наполеона.

…Их назвали гидами, буквально – проводниками. Личная охрана командующего, но – не только. Кавалерия у генерала Бонапарта была весьма скромной, и для преследования разбитого противника он использовал все резервы, в том числе гидов. Воевали они, под руководством Бессьера, прекрасно, Бессьер быстро дослужился до майора. Но главное заключалось в том, что гиды и их командир всегда рядом с Бонапартом. Бессьер постепенно приобретал особый статус. Численность отряда гидов увеличивалась, положение Бессьера укреплялось. Многим это не нравилось, но реальность была именно такой.

Разумеется, Бессьер отправился и в поход на Восток. На кого-то просторы пустыни действовали угнетающе, а Бессьер увидел возможность. На больших, ровных площадях он без устали тренировал своих кавалеристов. Генерал Бонапарт был настолько впечатлен этим, что поручил Бессьеру роль наставника его пасынка, Евгения Богарне, еще подростка, к которому Бонапарт был очень привязан. Евгений, в свою очередь, несмотря на большую разницу в возрасте, подружился с Бессьером.

Из любопытного и показательного. В Египте Бонапарт захотел отдать под начало Бессьера еще и какое-то количество пеших гидов. Но Бессьер хотел командовать только кавалерией, отказывался категорически! Бонапарту пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы Бессьер согласился. Однако и в дальнейшем Бессьер не любил, да и, признаться, не очень хорошо умел руководить пехотой, что для маршала, конечно, роскошь непозволительная.

В любом случае Бессьер медленно, но более чем верно становился одним из близких к Наполеону людей. Он безоговорочно поддержал генерала Бонапарта во время переворота 18 брюмера, дальше – только движение вверх. Здесь пора сделать необходимое отступление.

В армии репутация у Бессьера была неоднозначной. По многим причинам. «Возвышение» Бессьера считали не вполне заслуженным, а кроме того, характер у Бессьера тяжелый, и нравиться он никому не хотел. Генерал Поль Тьебо, автор широко известных мемуаров, был человеком на редкость язвительным. Возможно, и воспоминания его приобрели популярность из-за того, что «добрые слова» в них – большая редкость. Критиковал остро и практически всех. Бессьеру тоже досталось. Тьебо считал его «холодным и непривлекательным солдафоном», чья чрезмерная строгость и приверженность к дисциплине отталкивали даже его непосредственных подчиненных.

Однако Александр Буржолли, прослуживший адъютантом Бессьера несколько лет, придерживался другого мнения. «Он был хладнокровным, спокойным, исполненным достоинства и гордым, но в глубине души – очень человечным. Он много видел и мало говорил, редко что-либо записывал и всегда предпочитал увидеть все своими глазами. В дни сражений… он никогда не спешивался, изнуряя трех или четырех лошадей за день. На марше и во время работы он питался куском хлеба с чесноком, как какой-то простой охотник…»

Изображать Бессьера аскетом, чуждым «радостям мирским», тоже не совсем правильно. Хотя бы потому, что Бессьер, при всей своей внешней суровости, был, употребим подходящее слово, редким бабником. На женщин он тратил огромные деньги, что однажды вызвало возмущение самого императора. Пожурил и… простил. Мало ли, что Бессьер кому-то не нравился, главное то, что он очень сильно нравился Наполеону.

Наполеон чрезвычайно дорожил своей гвардией, а Бессьер – это и есть гвардия. Он ее создавал, он ей командовал. Со своими обязанностями справлялся безукоризненно. Первый консул захотел иметь в гвардии тяжелую кавалерию? Бессьер лично отбирает кандидатов. Чтобы хороши были и в бою, и на параде? Да вот они! Бонапарт впечатлен. Бессьер делает именно то, что он хочет. Как организатор хорош невероятно, а как кавалерист?

«Момент настал. Полковник Бессьер, которого мы так любили, полный энтузиазма, обратился к нам как солдат, который знает, как привести своих людей к славе. Мы обнажили сабли… поправили поводья и осадили наших лошадей, которые, увы, очень устали. Трубачи протрубили атаку, и мы помчались вперед. Земля задрожала… Австрийская кавалерия шла на нас, мы повернули налево. Нас отделяли от них тридцать шагов и ров шириной в два метра. Мы перепрыгнули через ров, перестроились, окружили два передовых отряда и ударили по ним. Все это заняло менее пяти минут».

Участник битвы при Маренго Жозеф Пети описывает кавалерийскую атаку Бессьера. Многие знают о том, что исход одного из самых драматичных сражений в истории решило прибытие к полю боя генерала Дезе. Меньше тех, кому известно, что окончательно сопротивление австрийцев было преодолено благодаря двум кавалерийским атакам, сначала Келлермана, потом Бессьера. Об этом эпизоде мы более подробно расскажем в главе о Келлермане, сейчас о другом.

Спору нет, Бессьер атаковал блестяще, но Келлерман имел полное право обидеться, что он и сделает. Бонапарт скажет, что «гвардейская кавалерия покрыла себя бессмертной славой», а