Земля мертвецов - Роберт Райан

Однако машина перевернулась в небе, и тогда майор понял, что она не подбита. Пилот заметил булавочные уколы, нацеленные в него снизу. Так большой пес замечает блох. Теперь он собирался почесаться.

Завершив кувырок, который, по мнению Ватсона, должен был закончиться отломанными крыльями, биплан выровнялся и пошел прямо на госпиталь. Звук его мотора – жужжание шершня – выделился на фоне общего грохота. За пропеллером семафорными сигналами мигали огоньки: бил пулемет, синхронизированный с вращением лопастей. Ватсон, остолбенев, следил, как пыльные вихри бегут по площадке перед госпиталем, рассекая группу пациентов и оставляя после себя лежащие тела.

Уцелевшие продолжали стрельбу, и злобная машина легла на крыло, развернулась и пошла на второй заход. Нос ее снова замигал огоньками, сердитая песня мотора звенела в ушах.

– Ради бога, сэр, ложитесь!

Его шофер Бриндл метнулся к майору, растопырив длинные конечности, и вместе с ним рухнул ничком за миг до того, как земля вокруг взорвалась.

Удар вышиб воздух из легких, в боку резко закололо. Ребро сломано, догадался Ватсон. Биплан пронесся над ними, щелчки очереди перекрыли визг мотора. Сбитые с деревьев мокрые листья дождем накрыли сцепившихся людей. Цистерна с бензином, стоявшая у въезда в госпиталь, рванула, и машина с переломленным хребтом рухнула на землю двумя кусками.

По неразличимому снизу сигналу пилоты в одно мгновение прекратили атаку. Грохнула последняя сброшенная ими бомба, а бипланы, перестроившись, уже уходили со сцены, издевательски покачивая крыльями. Слабым утешением оставшимся послужило то, что один из них терял высоту, оставляя за собой дымный след. Рядом взорвался еще один топливный бак, воздух наполнился черными хлопьями и едкой резиновой вонью. Ватсон не без труда столкнул с себя Бриндла.

– Вы целы?

– Нога, –  промычал тот.

Ватсон поднялся на колени. Пуля серьезно повредила шоферу бедро – кровь била из раны, как кларет из откупоренного бочонка.

В глазах Бриндла при виде лужи крови мелькнула паника. Щеки лишись краски, стали серыми.

– Я умру.

– Непременно, –  отозвался Ватсон, снимая шнур пояса с халата. –  Но не сегодня.

Он тщательно наложил турникет и туго затягивал, пока поток не превратился в тонкую струйку.

– Чего у нас хватает, старина, –  хладнокровно напомнил майор, –  так это крови.

Тень упала на его лицо, и Ватсон поднялся, ощутив, как что-то хрустнуло в ребрах. Наверняка сломал. Сестра Спенс стояла в нескольких шагах от доктора и с тревогой рассматривала его пропитавшуюся кровью пижаму.

– Кровь не моя, –  успокоил ее Ватсон, кивнув на шофера.

Сестра подозвала двух санитаров с носилками, указала им на Бриндла.

– Ему требуется переливание, –  сказал Ватсон. –  Я подготовлю палату. Вы не видели мисс Пиппери?

– Пойдемте, –  с окаменевшим лицом ответила сестра.

Она лежала на койке в одной из шатровых палаток. Кто-то – наверное, кто-то из сиделок, собравшихся вокруг, –  разорвал ей на груди форменное платье. Под ним открылась гора розовой пены. Пенящаяся масса походила на взбитое бланманже, но в сочетании с исходящим из груди свистом подтверждала, что мисс Пиппери умирает.

Сиделки расступились, и Ватсон, не замечая протестов грудной клетки, опустился на колени. Он взял девушку за левую руку – в правой она держала крестик.

– Я не боюсь, –  шепнула она.

– Ну, конечно, нет.

– Вы мне верите? – умоляюще выговорила она.

– Верю.

– За падре послали?

Ватсон оглянулся через плечо. Сестра Спенс с лицом белым, как маска, кивнула в ответ.

– Морфин? – одними губами спросил он.

Такой же кивок.

– Он идет, –  заверил девушку Ватсон.

Она хотела вздохнуть, но пена запузырилась еще сильнее, страшно зашипел выходящий воздух.

– Я подготовлю путь, –  сказала она.

– Какой?

– Для миссис Грегсон. Скажу Господу, что она хорошая. Ее надо судить по тому, что она делала здесь. А не… по другому…

Ватсон крепче сжал ее руку:

– Уверен, она будет вам благодарна.

– Не смейтесь надо мной.

Он склонился ближе:

– Ни за что!

– Вы ей скажете?

Ватсон мучительно ощутил, что во рту не осталось ни капли слюны. Он постарался, чтобы голос звучал как обычно:

– Конечно.

– Простите меня.

– За что? – опешил он. –  Вы ни в чем не виноваты!

– За ложь.

Верно ли он расслышал? Ватсон погладил ей лоб.

– Это ничего.

– Я сказала, что не оставляла сержанта одного. Но я выходила. Всего на секунду. Ну… на несколько минут. Я заболталась с лейтенантом Меткалфом. Про…

Ватсон ждал, давая девушке собрать остаток сил. Кровь уже выступила у нее на губах. Он рукавом промокнул розовые пузырьки.

– Про фокстрот.

За спиной у него зашевелились люди. Пришел священник. Ватсон уступил ему место. И наклонился, ловя слова, когда ее губы снова зашевелились:

– Очень настаивал. Лейтенант. И капитан де Гриффон. Обаятельный. Такой милый. Для благородного. Не думала, что они умеют быть такими… нормальными. Простите. Что оставила сержанта. Я боялась, что станут ругать. Отошлют…

– Все это ничего, Элис.

Боль помутила ее черты. Шок быстро проходил. Оглушенные ударом пули нервы оживали. Даже химическая пелена морфия не могла сдержать боли. Она тоже поняла, что ее ждет.

– Теперь вы уйдете, майор? Оставите меня с падре?

– Конечно.

Ватсон напоследок пожал ей руку, отвернулся и вышел под мелкий дождь, обратив лицо к небу. Капли кололи лицо, смешивались со слезами бессильного гнева на небеса и на свое чудовищное ремесло.

Ватсону досталась роскошь – огромный пивной чан на него одного. Он сидел на опущенной в бадью колоде, по грудь в горячей мыльной воде. Он был не в лучшей форме. Будь он беговой лошадью, его бы отстранили от забега, а то и пристрелили, как несчастного Лорда Локи. Все тело ныло, колено дергало, грудная клетка слева наливалась пурпурным кровоподтеком и отзывалась на каждое прикосновение. Ребра надо будет стянуть потуже.

После мисс Пиппери он сделал переливание Бриндлу, потом помогал с другими, пока Торранс не приказал ему уйти. К тому времени и пижама, и халат насквозь промокли от крови, дождя, солевого раствора и новой крови. Ватсон отдал одежду санитарам, чтобы сожгли.