Любовь под зонтом - Иринья Коняева

блин! Насть, это у тебя в голове, понимаешь? Ты всегда бесилась, что Борька тебя контролировал, что мама командовала, а теперь придумала себе, что и Дима такой же.

— Он такой же, Мариш, — тихонечко ответила Настя. — Такой же.

— Да не такой он! Не такой!

Марина принялась в тридцать пятый раз повторять свою точку зрения. Настя отнекивалась, недовольно качала головой и цокала языком, но не спорила. Слушала. И постепенно, фраза за фразой, приходило понимание.

— Ладно, я тогда так и поступлю. Торопиться не буду, менять решение тоже. Пусть пока идёт, как идёт, а там посмотрим.

Разговор по душам с подругой дал Насте куда больше, чем показалось на первый взгляд. И пусть она рассказала Марине далеко не всё, зато сама определилась по многим пунктам.

Настя тихонько хихикнула про себя. Димка в очередной раз был прав в их отношении: что она, что Маришка привыкли в таких посиделках–болталках принимать главные решения своей жизни.

И вот сейчас, в полутёмном салоне автобуса, Настя невидящим взглядом скользила по мелькающим за окном слабо освещённым или и вовсе тёмным домам, и раскладывала по полочкам свои мысли и чувства.

Во главе списка вопросов она уверенно поставила проблему с мамой. Да, она боялась подумать, что у матери появился другой мужчина, но, похоже, выбора не оставалось. Всё говорило, что это так. Мать стала больше следить за собой, проводила, как оказалось, много времени в салонах и тренажерном зале, притом элитном, о котором сама Настя могла только мечтать. И самое печальное — почти перестала уделять время детям.

«Я ведь уже взрослая. Взрослая. Да, я взрослая и должна учиться смотреть на проблему открыто, а не выглядывая из–за Борькиного плеча. Хм. Хотя и Борька с матерью не поговорил. Чёрт, до чего же неприятная ситуация! Мама — это святое! Но иногда надо признать, что и мама — тоже человек, со своими тараканами, проблемами, слабостями. Как же трудно! Как трудно! — Настя прикусила губу, но не почувствовала боли, лишь поморщилась от неприятного привкуса крови, да и то больше неосознанно. Мысли были заняты совершенно иными терзаниями. — Надо с ней поговорить. Пусть честно скажет, что происходит с нашей семьёй. Не дело это, не дело. Я уже взрослая, она обязана мне объяснить, какого чёрта всё свалила на меня, а сама развлекается. Что за эгоизм в конце концов! Имею я право знать или нет, ё-моё?!»

Всю дорогу домой Настя накручивала себя и к квартире подошла в боевом настрое. Только мамы дома не оказалось, а чуть позднее произошло событие, совсем выбившее её из колеи.

Пришли они — красные дни календаря.

Если бы это случилось сразу по прилёту, она бы только обрадовалась, но после Маришкиных откровений, после бесконечно нежных и бережных прикосновений Димкиных рук к её животу, после её собственных терзаний, нежелания поверить в то, что она действительно хочет ребёнка, и после принятия этого, новость оказалась ошеломляюще болезненной.

Когда вся семья собралась дома, Анастасия уже прекратила хныкать, но о разговорах речи и быть не могло — не то состояние. Она решила отложить немаловажный вопрос до лучших времён.

— Вернусь от бабули и поговорю, — утирая слёзы, приговаривала она.

Братья громко поздоровались с сестрой, даже не заглядывая к ней, и умчали в спальню смотреть мультфильмы. Оттуда только и слышны были их комментарии. А вот мама позвала на кухню помочь с ужином.

— Ты какая–то бледная. Не заболела? — мама бросила на дочь короткий взгляд, но его ей вполне хватило. — Или беременна?

— Не беременна, — коротко ответила девушка.

— Смотри мне, — не оборачиваясь от разделочной доски, где нарезала лук, пригрозила мама.

— А то что, мам? Прекращай уже это, очень тебя прошу. — Настя говорила немного невнятно. После неожиданно сильного стресса организм вымотался и работал заторможено. — Я уже взрослая и даже если забеременею, ничего страшного в этом не вижу. У меня есть Дима…

— Не так давно у тебя был Женя, — резковато перебила мать.

— Спасибо, что напомнила, мне же безумно приятно об этом вспоминать! — Настя хлопнула дверцей холодильника, но тот закрылся с тихим чавкающим звуком, не давая выплеснуть ярость.

— Настя, мужчинам нельзя доверять! Нельзя! — выкрикнула мама с надрывом. И тут же отвернулась к доске. — Лук такой злой, — всхлип, — ужас просто.

— Ма, что случилось? — у Насти тоже навернулись слёзы на глаза, но лук тут был совершенно ни при чём. Как и у мамы, собственно.

— Ничего, дочь, всё нормально. Подай мне…

— Мама! — перебила Настя громко. — Прекрати это немедленно! Брось этот лук к чертям! Давай поговорим.

— Не хочу, — по–детски капризно и обиженно заявила мать, но села за стол переговоров.

— Давай я малым пиццу закажу, а мы попьём чая? — предложила Настя и после кивка матери сделала заказ, не откладывая в долгий ящик. Пока мама не передумала.

— Лучше коньяк, — огорошила родительница, которая не особо жаловала алкоголь, а уж тем более в компании детей, пусть и взрослых. — Давай, что ли, пельменей налепим? Мы ведь с тобой раньше всегда лепили пельмени и болтали, — утирая слёзы и всхлипывая, пыталась взять себя в руки женщина.

— Ладно, ты коньяк, а я чай. — Настя полезла в маленький бар.

— Боюсь, тебе лучше тоже выпить чего покрепче. Это не очень приятная информация.

Глава 28

Настя замерла. Она понимала, что сейчас–то мать и откроет свой страшный секрет. Ей казалось, что она готова к этому, но нет. Как бы ни внушала она себе: «Я взрослая, я взрослая», но рядом с самым родным и близким человеком всё же оставалась ребёнком. И ребёнок в Насте сейчас сидел на корточках, скукожившись и зажав руками уши.

— Нам давно следовало поговорить, — всхлип, — но я не решалась. Это так