Любовь под зонтом - Иринья Коняева

— фигвам! Но вообще собеседования — штука полезная, так что топай–топай, набирайся опыта. ХэдХантер даже рекомендует походить сперва по разным собеседованиям, прежде чем идти туда, куда хочешь, вроде как поднатаскаться и первоначальный стресс снять. Опыт, сама понимаешь.

Настя думала. Много думала. Советовалась и с братом, который, судя по всему, благословил их на долгую и счастливую семейную жизнь и был целиком и полностью на стороне Димы. И с Маришкой, которая, ехидно хихикая, рассказала, как Дима убеждал её поговорить с подругой и объяснить, исходя из своего удачного опыта, до чего же здорово работать со своим мужчиной.

Плюсы и минусы были очевидны, но Настя всё больше и больше склонялась к мысли, что работать им всё–таки лучше отдельно. Удобство удобством, но хотелось сделать карьеру самостоятельно, без протекции, доказать не Димке или Боре, а самой себе — я могу.

Второй веской причиной оказалась её ревность. До возвращения во Владивосток Настя не думала о многочисленных — и, к счастью, бывших! — девушках своего мужчины, а зря. Они и писали, и звонили, и напрашивались в гости. Димка, конечно, вёл себя безупречно, сообщал об изменении статуса и довольно быстро сворачивал разговоры. Да только Настя понимала — она ревнует его со всей страстью неуверенной в себе девушки.

«Он такой крутой, а я… — всё чаще крутились мысли в её голове. И она обещала снова заняться танцами, пойти в автошколу, выучить английский. — Надо взять себя в руки и вернуть себя прежнюю — энергичную, весёлую, умную, а не вечно сомневающуюся размазню без амбиций. А ревность… так хоть смогу сдерживаться, а если вместе работать будем — вряд ли. Начну выносить ему мозг: ты посмотрел на коленки Маши, а Лена пробыла у тебя в кабинете пятнадцать минут… Да и Димка будет злиться, если мне кто комплимент невинный сделает. Нет, лучше не надоедать друг другу таким макаром».

Настя и не думала, что в ней одной умещается столько комплексов, но на фоне умного Димки, который загадочным образом умудрялся и заниматься спортом, и развиваться интеллектуально, и уделять время многочисленным друзьям, чувствовала себя бледной молью, недостойной его любви и внимания.

Маришка минут пять не могла вымолвить ни слова, когда подруга, едва ли не плача, поведала о своих сомнениях. Они сидели в маленьком уютном кафе, забившись в самый его уголок, и делились сокровенным, как это всегда и бывало.

— Насть, ты меня сейчас просто… Боже, я даже не знаю, что сказать! Если ты неинтересная, то я вообще тогда какая? У меня даже увлечений каких–то нет, хотя времени свободного вагон и маленькая тележка, — Марина выглядела расстроенной и в какой–то степени даже потерянной. В таком состоянии оказать моральную поддержку лучшей подруге она никак не могла.

— Сдурела, что ли? — возмутилась Настя. — Ты увлекаешься китайским, балда! Марина, ну ты иногда такая блондинкО, что просто… — Она закатила глаза, подчёркивая зашкаливающую степень нелепости ситуации, и оборвала фразу. — У вас другая ситуация. Саша любит в тебе живость и открытость, ты очень эмоциональная, но при этом настоящая и искренняя. Он молодеет душой рядом с тобой. Поверь, это очень заметно. Он сам слишком ответственный и строгий, ты его уравновешиваешь. Так что прекрати истерику! Нашла чем грузиться. Вы — идеальная пара, поверь. За километр видно, — уверенно печатала слова Настя, не давая Марине шанса усомниться в их правдивости.

— Спасибо. Я в последнее время стала какой–то плаксивой. Гормоны, видимо, шалят. Насть, но и ты не сомневайся в себе. Димка тебя знает разную, больную и здоровую, в настроении и без него. Чего бояться? Его любовь прошла испытание временем. Притом заметь, вела ты себя с ним безобразно. — Маришка покачала головой, словно приговаривая про себя: «Ай–яй–яй».

— Знаешь, мне иногда кажется, что я все эти годы тоже его любила. Может, конечно, надумываю сейчас, но к Димке я по–особенному относилась всегда. Меня тянуло к нему ужасно, и именно это бесило. Я себе казалась девочкой–дурочкой, которая как мотылёк летит на огонь. Вроде и понимаешь, что это конец, а сил сопротивляться нет. Все эти его пошлые шуточки… Иногда безумно хотелось взять и сказать ему «да».

— Блин, ну ты даёшь! — Маришка рассмеялась так заливисто, что сдержать улыбку Настя не смогла, хотя смешно ей не было. — Интересно, а если бы ты согласилась? Хотела бы я посмотреть на лицо Димки в этот момент!

— Я иногда думаю, а что было бы, если. Сейчас, когда у нас всё хорошо, мне иногда безумно жаль, что в моей жизни был Женя. Но вот так подумаешь: а если бы его не было, Дима вообще начал бы решительные действия или нет? Вопрос, конечно, риторический, но мне кажется, он был бы счастливее, если бы у меня до него никого не было. Ему это очень важно. И мне тоже. Так обидно, что я совсем немного не дотерпела.

Настя сбивалась, запиналась, но говорила. Мысли перескакивали с одного на другое, но Маришка её поняла. Девственность, с которой она так жаждала расстаться в своё время, сейчас приобрела для неё новый смысл. Пусть в первый раз у них всё произошло не самым романтичным образом, но Александр получал огромное удовольствие от мысли, что она не принадлежала никому прежде. Он обожал её, дорожил их отношениями, и Марина при каждом касании, каждом поцелуе чувствовала его бесконечную любовь и в какой–то степени даже трепет. И радовалась, что судьба уберегла её от опрометчивых поступков.

— Насть, может, в вашем случае и хорошо, что было всё именно так, как было. Блин, это как же он бесился, когда узнал, ё-моё! Виноватил себя, наверное, жутко. Но ведь не отвернулся от тебя, а понял, как ты ему важна и всё такое.

— Возможно, но… Мариш, я реально боюсь его потерять. Он такой классный, а я простая и обычная, и ничем не выдающаяся, и вообще… А мне хочется быть для него особенной!

— Так ты и есть особенная. Насть, он по тебе пять лет сох. Ты чего? — Марина постучала пальцем по лбу, намекая на невысокие умственные способности подруги.

— Я не о том. Одно дело —