Белый шум - Дон Делилло

– Почему это они склизкие? Вовсе они не склизкие.

– Знаменитая склизкость – это миф, – сказал Генрих. – Он входит в клетку с габонскими гадюками – у них ядовитые зубы в два дюйма длиной. Может, там будет дюжина мамб. А мамба, между прочим, – самая проворная змея, обитающая на суше. При чем тут склизкость?

– Все это лишь подтверждает мои слова. Ядовитые зубы. Змеиный укус. Каждый год от змеиных укусов погибает пятьдесят тысяч человек. Это вчера по телевизору передавали.

– Чего только не передавали вчера по телевизору, – сказал Орест.

Ответ меня восхитил. Наверно, я и Орестом восхищался. По прихоти бульварной прессы он формировал в себе сильное «я». Упорно тренировался, то и дело говорил о себе в третьем лице, употреблял много углеводов. Рядом всегда был тренер, аура вдохновенной игры с огнем притягивала его друзей. Чем ближе решающий момент, тем больше жизненных сил.

– Тренер учит его дышать древним способом, на манер мусульман-суннитов. Змея – это одно существо. А человек может стать тысячью существ.

– Стать змеей, – сказал Орест.

– Люди начинают интересоваться, – сказал Генрих. – Похоже, поднимается шумиха. Похоже, он и вправду это сделает. Похоже, ему уже поверили. Все условия соблюдены.

Если собственное «я» – это смерть, как оно может быть сильнее смерти?

Я попросил счет. Извне приходят какие-то обрывки с мистером Греем. Туманный образ в серых трусах и носках. Я достал из бумажника несколько купюр и, энергично потерев их пальцами, убедился, что к ним не прилипли другие. В зеркале мотеля во весь рост отражалась моя жена – белое тело, пышная грудь, розовые коленки, коротенькие пальцы на ногах – в одних гетрах мятного оттенка, похожая на второкурсницу, зачинщицу оргии.

Когда мы приехали домой, она гладила в спальне белье.

– Чем занимаешься? – спросил я.

– Слушаю радио. Правда оно только что выключилось.

– Если ты думаешь, что мы покончили с мистером Греем, то пора тебе о нем напомнить.

– Речь идет о собирательном образе или о мистере Грее как индивидууме? Это имеет огромное значение.

– Безусловно. Дениза спрессовала пилюли.

– Значит ли это, что с собирательным образом покончено?

– Я не знаю, что это значит.

– Значит ли это, что ты сосредоточил свое мужское внимание на индивидууме в мотеле?

– Этого я не говорил.

– Тебе и не нужно этого говорить. Ты же мужчина. А мужчина идет путем кровожадной ярости. Это биологический путь. Путь примитивной, слепой и бессмысленной мужской биологии.

– Поразительное самомнение для женщины за глажкой носовых платков.

– Джек, когда ты умрешь, я просто упаду на пол и не встану. В конце концов – быть может, очень не скоро – меня найдут во тьме, где я затаюсь, лишившись дара речи, забыв язык жестов. Но сейчас я все равно не помогу тебе найти ни этого человека, ни его препарат.

– Вековая мудрость тех, кто гладит и шьет.

– Спроси себя, чего ты хочешь больше – унять свой застарелый страх или отомстить за свое уязвленное мужское самолюбие, глупое и ребяческое.

Я пошел в другой конец коридора помогать Стеффи – она заканчивала укладывать вещи. Спортивный комментатор сказал: «Они не освистывают – они кричат: "Брюс, Брюс!"». У Стеффи были Дениза и Уайлдер. По разлившейся по комнате скрытности я понял: Дениза давала конфиденциальные советы по поводу визитов к удаленным родителям. Самолет Стеффи вылетал из Бостона и совершал две посадки между Айрон-Сити и Мехико, но ей не надо было делать пересадок, поэтому задача представлялась выполнимой.

– Как я узнаю маму?

– Ты же виделась с ней в прошлом году, – сказал я. – Она тебе понравилась.

– А что, если она не захочет отправлять меня обратно?

– За эту идею мы должны благодарить Денизу, не так ли? Спасибо, Дениза. Не волнуйся. Она отправит тебя обратно.

– А что, если нет? – сказала Дениза. – Такое бывает, сам знаешь.

– На сей раз такого не будет.

– Тебе придется ее похитить.

– Не понадобится.

– А вдруг понадобится? – спросила Стеффи.

– Ты бы это сделал? – спросила Дениза.

– Такого никогда не бывает.

– Такое бывает постоянно, – сказала она. – Один родитель забирает дочку, другой родитель нанимает похитителей, чтобы те привезли ее обратно.

– А вдруг она меня не отпустит? – спросила Стеффи. – Что ты будешь делать?

– Ему придется послать в Мексику людей. Больше он ничего сделать не сможет.

– Но он это сделает? – спросила Стеффи.

– Твоя мама знает, что ей нельзя оставлять тебя у себя, – сказал я. – Она все время в разъездах. Об этом не может быть и речи.

– Не волнуйся, – сказала ей Дениза. – Что бы он сейчас ни говорил, когда придет пора, он заберет тебя обратно.

Стеффи с любопытством и глубоким интересом посмотрела на меня. Я сказал ей, что сам поеду в Мексику и сделаю все необходимое, чтобы увезти ее домой. Она посмотрела на Денизу.

– Лучше нанять, – участливо сказала старшая. – Так хоть будут опытные люди.

Вошла Бабетта и взяла Уайллера на руки.

– Вот ты где! – сказала она. – Мы едем со Стеффи в аэропорт. Едем, едем. Да-да!

«Брюс, Брюс!»

На другой день началась эвакуация из-за ядовитого запаха. Повсюду разъезжали автомобили с надписью «УСВАК». Улицы патрулировали люди в костюмах из милекса, у многих – приборы для измерения вреда здоровью. Консультационная фирма, задумавшая эвакуацию, посадила небольшую группу прошедших компьютерный отбор добровольцев в полицейский фургон на автостоянке возле супермаркета. Полчаса люди тужились, пытаясь вызвать рвоту. Эпизод записали на видеокассету, которую отправили куда-то на исследование.

Три дня спустя ветер принес из-за реки настоящий ядовитый запах. Казалось, город замер в нерешительности, погрузился в глубокую задумчивость. Стал медленнее двигаться транспорт, сделались чрезвычайно учтивыми водители. Ни объявлений о каких-либо официальных мероприятиях, ни микроавтобусов и санитарных фургончиков, выкрашенных в спектральные цвета. Люди избегали смотреть друг другу в глаза. Раздражающее жжение в ноздрях, привкус меди на языке. С течением времени желание бездействовать вроде бы усилилось и стало непреодолимым. Некоторые утверждали, что вообще не чувствуют никакого запаха. С запахом всегда так. Некоторые делали вид, будто не замечают в своей пассивности никакой иронии судьбы. Они принимали участие в учениях по УСВАКу, а теперь спасаться бегством не желали. Некоторые интересовались причиной запаха, некоторые выглядели обеспокоенными, некоторые считали, будто отсутствие технического персонала означает, что беспокоиться не о чем. У всех начали слезиться глаза.