Завоевание куртизанки - Анна Кэмпбелл

– Возьми, выпей это, – сказал герцог, протягивая бокал Эштону.

Кайлмор не мог сказать, что парень ему начинает нравиться, но ради Верити он был готов постараться.

– Что это? – с подозрением спросил Бен.

– Яд, конечно. – Кайлмор вернулся к Верити. – Это поможет тебе, – сказал он уже совсем другим тоном и присел перед нею на корточки.

– Я не пью вина, – нерешительно отказалась она.

– Сейчас нужно, mo cridhe. Это поможет.

Она кивнула, и он вложил хрустальный бокал в ее холодные пальцы. Кайлмор встал и опустошил свой бокал! Напиток приглушил боль, оставленную дракой с Эштоном. К сожалению, ничто, кроме пули, не могло заглушить боль в его сердце.

Эштон со стуком поставил пустой бокал на сервант. Виски оживило свойственный ему боевой дух.

– Ты слышал, что сказала Верити. Я забираю ее домой сегодня же, – как обычно, с вызовом заявил Бен.

– Конечно, это ее решение, – невозмутимо ответил Кайлмор.

Там, на берегу, она заявила, что вполне доверяет ему. Как же она теперь может покинуть его? Или, может быть, он ей нужен, может, ей больше нужна свобода? При этой мысли боль когтями сжала сердце.

Верити подняла голову. Кайлмор в отчаянии надеялся, что она скажет брату, что передумала и хочет остаться.

Но она перевела взгляд на Эштона и твердо сказала:

– Да, Бен. Я уеду с тобой.

«Нет!»

Эштон, будь он проклят, обрадовался.

– Прекрасно. Я приготовлю карету. Мы поедем, как только ты скажешь.

Кайлмор отвернулся и посмотрел на высокие окна, выходившие в сад. Он не мог отпустить ее.

Даже стоя к Верити спиной, он чувствовал на себе ее, взгляд.

– Останьтесь и хотя бы поешьте чего-нибудь, – сказал Кайлмор, обращаясь к садам, но едва ли он видел солнце, освещавшее идеально ухоженные деревья. – И возьмите мою дорожную карету. В ней вам будет удобнее.

– Нам ничего твоего не надо, – отрезал Эштон. – Никакими деньгами не искупить то, что ты сделал. Как бы то ни было, я хочу увезти сестру от твоих громил, пока ты не передумал.

Кайлмор и не думал оправдываться. Какой в этом смысл?

Может быть, Верити когда-нибудь вспомнит эту минуту и поймет, что он сильно изменился за время, проведенное в долине.

Какая трогательная эпитафия его великой любви.

– Бен, – тихо сказала Верити, – не сходишь ли ты в деревню договориться о нашем отъезде. Мне надо поговорить с его светлостью.

– Я не оставлю тебя одну с этим развратным ублюдком. Он снова увезет тебя.

– Не увезет. – В голосе Верити звучала непоколебимая уверенность.

«Спасибо тебе, mo cridhe», – беззвучно прошептал Кайлмор, прежде чем ответил Эштону.

– Слуги могут приготовить вашу карету и собрать вещи, а ты подожди в холле.

– Пожалуйста, оставь нас. Мне необходимо кое-что сказать его светлости, – мягко повторила Верити.

Кайлмор обернулся и увидел, что Эштон в нерешительности смотрит на сестру. Затем Бен коротко кивнул.

– Если этот негодяй сделает хотя бы малейшее подозрительное движение, кричи.

Верити попыталась улыбнуться. Вряд ли ей это удалось.

Кайлмор вывел Эштона из комнаты и отдал соответствующие приказания дворецкому.

Затем герцог вернулся к Верити. Она стояла перед камином, глядя на мерцающий огонь. Ее профиль четко и невыразимо печально вырисовывался на фоне мифических сюжетов, высеченных на мраморном камине. Глаза Верити потемнели от горя не меньшего, чем его собственное.

Как Кайлмор мог вынести это? Он прислонился к закрывшейся за ним двери и приготовился к тому, что его ожидало.

Верити жадно вглядывалась в его лицо. С растрепанными волосами, в мятой одежде, с темнеющими синяками на лице он выглядел настоящим разбойником.

– Простите, что он ударил вас, – сказала она, не отходя от камина.

– Я это заслужил. – Кайлмор выпрямился и осторожно дотронулся до своей щеки.

– По крайней мере он избавил вас от путешествия в Уитби, – сказала Верити, не силах скрыть своего сожаления.

– Это было бы для меня честью. – Кайлмор был серьезен. – Верити, то, что ты сказала там, на причале… – Он замолчал явно в растерянности, а затем мрачно закончил: – Благодарю тебя.

На этот раз она не сдержалась и дотронулась до него.

– Я не могла допустить, чтобы он избил вас.

Он схватил и сжал ее руку.

– Верити, не уходи. Ради Бога, не уходи.

Верити закрыла глаза, сдерживая слезы. Она и так чувствовала себя несчастной.

– Я должна.

– Господи, я не переживу этого! Почему ты должна уйти? Почему, дорогая?

Он оторвался от нее и беспокойно заходил по комнате, как будто движение помогало ему владеть собой.

– Я думал, что все достаточно ясно. Но ты всегда стремилась к независимости. – В волнении он схватился за волосы. – Я бы смирился с этим. Видит Бог, после того, что я сделал, было бы безумием оставаться со мной.

Он в ярости замолчал, остановившись перед нею.

– Но я заблуждался, не так ли? Ты покидаешь меня не потому, что этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я в это верил, но это неправда, ведь так?

– Кайлмор, не надо, – взмолилась Верити, слабея под этим неожиданным нападением.

Он не обратил внимания на ее мольбу.

– Скажи мне, Верити, – там, в долине, ты сказала, что хочешь меня. Это было правдой? – Его глаза пылали на бледном лице, а на щеке подрагивал мускул.

– Это не имеет значения.

– Это было правдой?

– Да, это было правдой. Вы это знаете, – устало сказала Верити, не в силах солгать ему, хотя для них обоих было бы лучше, если бы она солгала.

– Ты по-прежнему хочешь меня. Скажи мне, Верити, я ошибаюсь?

Она наклонила голову, невозможно было вынести ту душевную муку, которую она видела в его глазах. Почему так трудно поступать правильно?

– Нет, вы не ошибаетесь, – прошептала она и предостерегающе подняла руку, когда он чуть не бросился к ней. – Но все намного сложнее, и дело не в наших чувствах. Вы – герцог. Я – куртизанка.

– Господи! У тебя было три любовника. У моей матери их бывает больше за одну неделю.

Верити печально покачала головой.

– Мои покровители платили за свое удовольствие. Весь свет знает это и осуждает меня.

– Но не я, – уверенно сказал он.