Ведьмина генетика - Альма Либрем

И впервые в жизни был уверен в том, что сможет ею воспользоваться так, как ему будет угодно.

Наступая на горло своим желаниям, он становился хозяином силы, прежде существовавшей в его теле в статусе гостьи, решающей, когда ей покоряться, а когда делать то, что взбредет в голову.

— Я был простым халлайнийским мальчишкой, — прошипел герцог ди Маркель, выплевывая слова, словно они были углями и жгли ему горло. — Мои родители не могли себе позволить многого. Мы жили на границе с Рангорном, и я видел соседнюю, рангорнскую, деревню чаще, чем Халлайю и ее города. Они были богаче. Сколько золота, сколько богатств зарыто в земле Халлайи, а проклятый Рангорн был счастливее. Потому что у Рангорна была магия!

Мартен усмехнулся.

— У Рангорна, кроме магии, были еще разумные законы, правильная система налогообложения и отсутствие слепой веры, — скривился он. — Но, разумеется, для тебя ключ был в магии! Где ты нашел артефакт?

— Там, где была наша деревня, когда-то проходило сражение. Когда Халлайя еще была империей. Говорили, что прямо на месте нашего дома король Шэйран руководил своим отрядом, и наша армия пала впервые, — ди Маркель осклабился. — У короля Шэйрана тоже была магия. Он выплеснул слишком много сил. Вот как получился этот проклятый артефакт. Это всего лишь кусок янтаря! У нас богатая местность! Я почти что вырыл его из земли. Такой красивый, словно над ним уже трудились ювелиры. От него разило магией на несколько метров! А я был голодным мальчишкой, с семьи которого только что содрали непомерный налог.

— И ты воспользовался артефактом, — утвердительно произнес Мартен.

— Конечно, воспользовался! — ди Маркель дернулся, надрывая сеть Ирвина, но остановился, поймав на себе взгляд Мартена. — Конечно, я колдовал! Я понял, что от меня скрывали настоящую силу, и артефакт подарил мне магию.

— Магию, деньги, герцогский статус, — кивнул Мартен. — Способность выпивать дар из других. У вельмож иногда рождаются одаренные дети, и им надо куда-то девать эту силу. Не так ли?

— Ты не можешь меня осуждать, — прошипел ди Маркель. — Ты не знаешь, как это — быть бедным. Как выбираться из ямы! Кто бы на моем месте не соблазнился?

Мартен вспомнил ни с того ни с сего смеющиеся глаза Акрена — и жуткие шрамы, которыми была исполосована вся его спина. Вольный говорил, это последствия его не слишком сладкого детства. Отец был горяч на руку, он пытался направить своего сына по правильному пути, а хлыст казался ему отличным оружием. Мартен знал, что такие шрамы — последствия серьезных воспалений, представлял себе, как Акрен еще мальчишкой валялся с температурой, получив от отца очередную взбучку, а тот гнал его в свинарник, потому что настоящие свинари не могут позволить себе передышку, они ж не голубая кровь какая-то.

Советник Шантьи, тем не менее, ни у кого не воровал магию. Возможно, он был жесток, но Мартен так и не увидел в нем эгоизма, который так и лился из каждого слова герцога ди Маркеля.

— Ты лжешь, — произнес Мартен. — Артефакт силен, но не всесилен. Ты не был бедным мальчишкой, который спасался от голода. Ты был не слишком любимым, не самым старшим сыном далеко не самой бедной семьи. За всю свою жизнь ты не сделал ничего сам. Ты занял чужое место — существовал ведь какой-то герцог ди Маркель в прошлом, и замок этот был — ему сотни лет! Ты делал то, что хотел, и не имеет значения, магия была твоим инструментом или что-нибудь другое. Но не мне тебя судить. Я — не король Халлайи. По крайней мере, пока не состоялась моя свадьба с Ее Высочеством, — он безэмоционально усмехнулся. — Ирвин, полагаю, ты сможешь отправить его в Халлайю. Этот человек должен предстать пред судом.

— Но я не колдун! — рванулся к нему ди Маркель. — Я не могу быть сожженным за магию!

— Конечно, — пожал плечами Мартен. — Ты не колдун. Да и в Халлайе, возможно, совсем скоро перестанут судить за колдовство. Но за мошенничество, убийства, покушение на мэтра Рьяго — это ведь ваше было заклинание, не так ли? — и прочее беззаконье, полагаю, все же будут. Я верю, что этот человек понесет достойное наказание.

Последнее прозвучало как приговор. Ди Маркель задрожал, услышав формулу, используемую прежде только Акреном — формулу этой проклятой, королевской веры, нерушимой и сильной, той, против которой у него не было ни единого аргумента. Он еще что-то там кричал, причитал, но Мартен не стал слушать. Он повернулся спиной ко всем присутствующим и медленно побрел к ступенькам, чтобы сбежать поскорее с крыши, на которой он окончательно перерубил все пути к собственному отступлению. И зачем? Чего ради?

Ради Рангорна. Ответ всегда будет один и тот же. Ради страны, за которую кто-то должен быть ответственен.

— Чего же ты стоишь? — донесся до Мартена голос Лилиан. — Догони его! Или ты думаешь, что кто-то сделает все за тебя? Догоняй, ну!

Принц только усмехнулся.

Кому будет надо — его найдут. Теперь-то ему бежать некуда.

От себя не сбежишь.

Мартен не стал спускаться вниз по витым ступенькам, что вели к самому подножию Вархвской академии. Он миновал несколько пролетов только для того, чтобы выбрать другую, еще более высокую башню. У этой не было открытой крыши, на которой можно выяснять отношения, иначе Акрен выбрал бы именно ее — чтобы падать еще дольше. Но принц не планировал прыгать, да и для удачного самоубийства можно было прыгнуть и с башен пониже, а не по шаткому желобу идти до крохотной площадки, не больше метра в ширину, чтобы усесться на ней и смотреть вниз на раскинувшуюся у академии Вархву.

С этой высоты город казался… Обыкновенным. Рагорнская столица вызывала у Мартена куда больше положительных эмоций, чем Вархва, обещавшая невероятные знания о магии, а даровавшая обыкновенную фикцию. Бумажку, диплом! Такую Мартен мог получить и в НУМе, и, возможно, эффект был бы намного лучшим. По крайней мере, лицензированное высшее учебное заведение.

Но теперь ему не до учебы. У королей всегда и без высшего образования проблем хватает.

А Мартен согласился. Публично согласился. Даже если не прямо… Признал себя королем, взял на себя ответственность за судьбу Рангорна — а ведь все знают, одного раза достаточно, чтобы потом до самой смерти нести на своих плечах эту ношу. И, возможно, немного больше жалеть наследников престола, чем делал это его папенька, пытаясь поскорее избавиться от ответственности, но при этом оставаться королем. Что ж ему так тот трон нравился? Можно подумать, в этих привилегиях есть хоть какой-то смысл!

Принц нашарил медальон, все еще висевший у него на шее и жаром золота обжигавший кожу, и улыбнулся. Акрен всегда хорошо рассчитывал время, наверняка запомнил и эту дату. Может быть, передал хоть какую-то весточку…

Мартен провел пальцем по рифленой поверхности медальона, а потом, решившись, активировал тайный механизм. Раздался тихий, раздражающий щелчок, и одна половинка медальона отъехала в сторону, открывая ему древний портрет Дарнаэла Первого, того самого, которому молились в Вархве.