Затишье перед бурей - Александр Михайловский

«Интересно, – подумал я, – значит, Оливер Семмс уже подполковник…» Я спросил у своего старого фронтового друга:

– А ты сейчас в каком чине, Иниго?

– Меня недавно во вторые лейтенанты произвели, – гордо произнес Иниго, подкручивая ус.

– Значит, мы с тобой практически в одном чине… – сказал я и вскрыл конверт.

В нем лежала записка следующего содержания:

Я внимательно посмотрел на Иниго и покачал головой:

– А вот теперь, друг мой, давай рассказывай мне всё и поподробнее.

– Хорошо, – ответил Иниго. – Только вот здесь, прямо на причале, разговаривать как-то не совсем удобно. Поскольку у вас мало багажа, то давайте зайдем куда-нибудь и перекусим. Тут поблизости есть довольно неплохой ресторанчик, и я заказал там отдельный кабинет. Обещаю, что все расскажу вам за ужином.

И вот передо мной стоит неплохой бифштекс из хорошей для Кубы говядины, а также стакан холодного пива, которое кубинцы, похоже, варить так и не научились. Официант, который все это принес, поинтересовался – не надо ли чего еще сеньорам. Узнав, что сеньорам пока ничего не надо, он вежливо поклонился и ушел, прикрыв за собой дверь в кабинет, после чего Иниго заговорщицки подмигнул мне.

– Командир… – произнес он.

– Зови меня просто Джимми, Иниго, – перебил я его.

– Джимми… – Иниго нервно облизал губы и невольно понизил голос: – На востоке Кубы у города Гуантанамо сформирована новая армия Конфедерации и уже создано ее временное правительство.

Услышав это, я обалдело уставился на него и произнес:

– Интересно, Иниго… Если бы не первое и не второе письмо майора Семмса, я бы подумал, что это глупый розыгрыш.

– Нет, это не розыгрыш, Джимми, это все так и есть, – уверенным голосом сказал мне Иниго. – Конфедерация действительно возрождается. Президент Дэвис и правительство уже находятся на ее временной территории, у города Гуантанамо на востоке Кубы. Наша армия воссоздана, обучена и оснащена нашими друзьями-югороссами. Большая ее часть уже отбыла на остров Корву – есть такой остров на португальских Азорах, – где ее готовят к ее первому боевому применению.

– Против янки? – с надеждой спросил я.

– Нет, – покачал головой Иниго, – связываться с янки нам пока еще рановато. Первым делом мы поможем ирландским патриотам освободить Ирландию от англичан. Поэтому мы официально и именуемся Добровольческим корпусом.

Я задумался, но, вспомнив рассказ Сэма Клеменса, сказал:

– Слышал я недавно про то, что англичане учинили недавно в Корке. До боли напомнило художества янки у нас на родине. Кроме того, это позволит нашей новой армии получить боевой опыт.

– Именно так и сказал нам президент Дэвис, – кивнул Иниго. – А в свою очередь наши ирландские друзья потом поддержат нас при освобождении Дикси. ыИ, конечно, не только они, но и югороссы тоже. Джимми, они не любят янки больше, чем мы с тобой. Приговор всей этой федералистской сволочи уже вынесен и обжалованию не подлежит. «Мене, текел, фарес» – и все тому подобное.

Выслушав то, что сказал мне Иниго, я задумался. О югороссах я раньше довольно много читал в британской прессе, которая представила их исчадиями ада, поскольку, увы, пресса в Глазго мало чем отличалась от Флит-стрит. Но даже через газетное вранье мне было понятно, что эти самые югороссы сначала с налета захватили Константинополь, а потом так же, в коротком, но жарком бою уничтожили британскую эскадру в Пирее, после чего солнце Британской империи стремительно стало закатываться. А потом и Сэм кое-что рассказал мне о том, что он повидал в Югороссии во время своей поездки в Константинополь. И если эта неодолимая сила сейчас на нашей стороне, то…

Я не колебался ни секунды.

– Отлично, Иниго, – произнес я, – я согласен.

– Ну, вот и хорошо, Джимми, – воскликнул мой старый друг. – Тогда мы с тобой завтра утром выезжаем в Гуантанамо. Там нам, из числа таких же опоздавших, как и ты, предстоит сформировать четвертую батарею артиллерийского дивизиона Добровольческого корпуса. Тех, кто уже успел приехать, сейчас тренируют югоросские инструкторы. А вскоре после того, как ты прибудешь в Гуантанамо, мы все вместе отправимся на Корву, где получим пушки и все необходимое для войны.

– Все это, конечно, замечательно, только при чем здесь я? – недоуменно поинтересовался я.

Иниго ничего не сказал мне, лишь улыбнулся и протянул еще один конверт.

«У него что, – подумал я, – все карманы набиты подобными посланиями?»

В конверте, на котором было написано мое имя, находилась комиссия капитана армии Конфедерации, подписанная лично президентом Дэвисом, и письмо от генерала Форреста, с приказом о назначении меня командиром этой самой четвертой батареи. «Чудны дела твои, Господи!»

23(11) января 1878 года. Петербург. Аничков дворец.

Штабс-капитан Николай Бесоев

Никогда бы не подумал, что свадьба моя состоится в далеком прошлом и невестой моей станет шотландка британского разлива. Но что случилось, то случилось.

Если честно, то Энн – Аня – понравилась мне сразу. Рыжеватая, конопатая, в меру рослая и стройная. Характер, конечно, у нее далеко не подарок, но и мне тоже порой вожжа попадает под хвост. Может быть, и это тоже нас сблизило – ведь недаром говорят в народе: муж да жена – одна сатана.

Неделю назад было устранено последнее препятствие для нашей свадьбы – Энн перешла в православие. Как известно, для христиан других конфессий не требуется обряд крещения в купели – вполне достаточно и миропомазания.

Обряд бракосочетания решено было совершить в Казанском соборе, причем посаженым отцом у Ани вызвался быть сам канцлер граф Игнатьев, а посаженой матерью – ее бывшая хозяйка, великая княгиня Мария Александровна, по этому случаю прикатившая из Константинополя. А император Александр Александрович шепнул мне, что в соборе его не будет – не по чину, а вот на мою свадьбу в Аничков дворец он обязательно заглянет. К сожалению, один – его неразлучная Минни сейчас находилась в Югороссии со своими сыновьями.

Когда же я объявил об этом Ане, она от удивления даже на время потеряла дар речи. А потом, когда пришла в себя, то даже запрыгала от восхищения, как маленькая девочка.

– Любимый! – воскликнула она. – Как это здорово! Вот бы видели меня мои бедные родители! Жаль, что мой брат не сможет быть на нашей свадьбе…

Я знал от Александра Васильевича Тамбовцева, где и зачем сейчас находится Роберт Мак-Нейл, и потому не стал ничего рассказывать Ане о ее брате. Пусть привыкает – в конце концов, она скоро станет женой офицера специальной службы, который в любой момент может по приказу командования отправиться к черту на кулички неизвестно на какой срок. Мне вспомнились мои старшие сослуживцы, которые, узнав о предстоящей командировке в очередную «горячую точку», начинали с ходу вешать лапшу на уши своим супругам, сообщая им о том, что их, дескать, отправляют в подшефный колхоз на уборку картошки. А те, уже знающие кое-что о службе своих мужей, лишь поддакивали, тайком смахивая слезы.