И корабль тонет… - Владимир Гурвич

— Женя, — почти пропела она, — так рада тебя видеть.

Ромов с недоверием уставился на нее. Большого удовольствия оттого, что лицезрит Аллу, он не испытывал. У него до сих пор не прошла на нее обида.

— С чего это вдруг? — буркнул он.

— Ты на меня обижен? — сделала она круглыми от притворного удивления глаза. Алла прекрасно понимала его чувства. Но разве она могла тогда предвидеть, что он может ей понадобиться еще раз. Правда, для других целей.

— Какая разница.

— Извини, если обидела. — Алла поцеловала Ромова в щеку. — Я знаю, иногда я веду себя не правильно. И потом переживаю от этого.

— Неужели? — не стал скрывать недоверия Ромов.

— Я бы хотела с тобою поговорить.

— О чем?

— Это конфиденциально. Пойдем к тебе в каюту. Очень прошу. — Алла обворожительно улыбнулась улыбкой, которой ее обучали в модельном агентстве. Она знала, что это грозное оружие, еще ни один мужчина против него не мог устоять. А уж этот слизняк и подавно.

Алла не ошиблась в своих расчетах, что-то изменилось в лице Ромова.

— Ну, хорошо, пойдем.

На этот раз Алла вложила в секс все свое профессиональное умение и шарм куртизанки. Ромов стонал от страсти и восторга, она тоже стонала, но с ее стороны это было только игрой. Она не испытывали ни то что оргазма, даже небольшого удовольствия. И не потому, что Ромов являлся плохим любовником, как раз по этой части он был мастак, мог дать немало очков вперед многим мужчинам, которых Алла знала. Просто ей было сейчас не до того, ее занимали совсем другие мысли и чувства.

Они расслабленно лежали, приходя в себя после бурной концовки. Ромов уже совсем другими глазами смотрел на Аллу, это был взгляд восторженного мужчины, только что пережившего самые восхитительные минуты в жизни. Алла же мысленно хвалила себя за хорошо проделанную предварительную работу. Но теперь предстоит сделать не только самое сложное, но и самое опасное. Черт знает этого сценариста, как он воспримет ее предложение.

Она повернулась к нему так, чтобы он мог бы видеть все ее прекрасное тело. Это должно было стать постоянным и дополнительным аргументом.

— Тебе понравилось, милый? — проворковала Алла.

— Не то слово, ты лучшая любовница. А у меня их было немало.

— Даже лучше Марины?

Ромов сморщился, словно проглотил что-то кислое.

— Она тебе в подметки не годится.

— Будто бы. А мне кажется, она даже очень ничего. Это в тебе говорит обида.

Ромов с некоторым подозрением посмотрел на Аллу.

— Тебе-то что до этого.

— Ты же ее ненавидишь. Разве я не права.

— Даже если и так, кому какая разница. Или у тебя на нее тоже зуб?

— Не было бы, не начинала разговор.

Ромов приподнялся и навис над Аллой.

— К чему ты клонишь?

Алла поняла, что настал самый ответственный момент.

— На нее глаз положил Шаповалов.

— На нее, — не поверил Ромов. — Чушь собачья.

— Совсем не чушь. Он пытался ею овладеть. Я сама была свидетелем.

— Что, при тебе?

— А что тут странного, этого сатиру на все наплевать. Он считает, что раз у него деньги, ему все позволено. Хотя ты прав, на этот раз это было не при мне. Она вылетела из его каюты, едва не сбив меня с ног. А когда я вошла к нему, то увидела его лежащим на полу. Она его оттолкнула.

— Значит, ничего не было.

— Не было, так будет. Или ты полагаешь, что она устоит против его миллиарда. А я его знаю, если он что-то втешил себе в голову, то непременно добьется. Он не терпит поражения. Вот увидишь, не сегодня, так завтра он ее получит.

— Ты боишься, что в этом случае он даст тебе отставку?

— Наконец допер.

— Но я-то чем могу тебе помочь?

— Устрани ее — и я заплачу тебе миллион долларов. — Никакого миллиона у Аллы и в помине не было, в ее кошельке было всего сто долларов. Остальные деньги были у нее на карточке, но она принадлежала Шаповалову. Она могла тратить с нее деньги в магазине, но не могла снять с нее ничего, так как не знала пина. Ей даже было неизвестно, сколько денег на этом счету. Но сейчас ее это не слишком беспокоило; когда придет минута расплата, она как-нибудь выкрутится.

— Каким образом устранить? — отпрянул от нее Ромов.

— А каким хочешь.

— Ты что мне предлагаешь…

— А почему бы и нет. Или ты хочешь, чтобы она стала бы новой его фавориткой, купалась бы в роскоши, а мы бы нищенствовали.

— Но у тебя же миллион долларов.

— Они у меня, пока он меня не выгнал. А как выгонит, так сразу же обнулит мой счет. Дело надо сделать, пока этого не случилось. Иначе мы останемся без денег.

— И как я, по-твоему, это должен сделать?

— Ты же сценарист, придумай.

— Нет, ты сошла с ума. Ты же предлагаешь мне совершить… — Ромов не решился выговорить последнее слово.

— За миллион долларов, дорогой.

— Хоть за пять миллионов, — мрачно произнес он. — Я больше не хочу иметь с тобой никаких контактов.

— Значит, отказываешься. — Алла вскочила с постели и несколько раз прошлась обнаженной по каюте. — Только учти, другого случая разбогатеть тебе не представится.

— Это еще почему?

— А ты не знаешь, сценарист, — насмешливо скривила губы Алла.

— Если спрашиваю, значит, нет.

— А пора бы знать. Такие, как ты, предназначены жить в нищете.

— Это почему?

— Если до сих пор не понял, значит, дурак. Ты слишком посредственен, так посредственен, что от тебя даже ушла эта самка Марина. И ты зря надеешься, что тут что-то заработаешь. Я знаю Шаповалова, таким, как ты, он никогда ничего не заплатит.

— Кому же он заплатит?

— Шаронову заплатит. Он таких уважает. А ты для него пустое место. Я даю тебе шанс за несколько минут работы. Так что подумай своими телячьими мозгами.

Алла стала быстро одеваться. На Ромова она больше не смотрела. Он же, наоборот, не спускал с нее глаз, словно ожидая, что она что-то еще скажет или сделает.

Но она больше не промолвила ни слова. Толкнула дверь каюты и вышла.

67

По курсу яхты возник остров. Такое уже случалось и раньше, но всякий раз она проплывала мимо земли. Однако на этот раз судно направилось прямиков в порт. И причалило к пирсу.

Все столпились на палубе в ожидании дальнейших событий. Бесконечное плавание в разной степени, но утомило всех. И все жаждали сойти на берег, на котором приютился красивый город, известный своими историческими местами и достопримечательностями. Но команды пока никакой не поступало, никто не знал, как долго они тут пробудут. Это состояние неопределенности постепенно порождало всеобщее раздражение. Тем более минуты шли за минутой, яхта продолжала стоять у причала. Но трап пока так и не был подан. Все опасались одного, что они в любой момент снова отчалят от берега.