Скандальное лето - Мередит Дьюран

— Подождите, — взмолился он. — Я не могу…

Не обращая внимания на его слова, Лиза плотнее сомкнула губы, начав плавное движение вниз, потом вверх, все ускоряя страстный ритм, желая свести Майкла с ума, заставить его бессвязно лепетать. Он уже готов был сдаться, Лиза угадала это по тихим возгласам, срывавшимся с его губ. Но внезапно руки его сильнее сжали ее ладони, и одним мощным рывком он заставил Лизу выпрямиться.

Она попыталась высвободиться, но замерла, застигнутая новым чувством. Ее пальцы обхватили широкие запястья Майкла, скользнули к локтям, легли на мускулистые плечи. Ей хотелось запомнить это восхитительное ощущение, навсегда сберечь его в тайниках памяти. Мышцы Майкла напряглись, ладони сжали ее бедра, но Лиза не могла отвести глаз от его широких плеч, от великолепного сильного тела, такого изящного, такого совершенного, без единого изъяна. Ее пальцы впились в кожу Майкла.

Он сказал, что любит ее, и теперь Лиза никогда уже не сможет забыть его слова.

Эта мысль заставила ее вонзить ногти в плечи Майкла, терзая плоть. Наклонившись, Лиза нашла губами его губы. Собственный гнев смутил ее, но стоило Майклу ответить на поцелуй, и ярость Лизы слилась с неистовой жаждой. Его широкая ладонь стиснула ее затылок. Лиза прижалась к Майклу бедрами; с глухим рычанием он попытался сесть.

Лиза попробовала приподняться, встать на колени, но мешало богато расшитое платье. У нее вырвался возглас досады.

— Не шевелитесь, — шепнул Майкл и, подхватив Лизу на руки, приподнял над диваном. Комната закружилась перед ее глазами, а в следующий миг Майкл уже сидел, держа ее на коленях. Его восставший жезл касался ее разведенных бедер. Лиза замерла, захваченная этим ощущением.

Замер и Майкл. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. И вдруг Лизу охватил страх, холодный и острый, как ледяные иглы.

«Больше никогда».

Майкл заключил в ладони ее лицо и нежно поцеловал в губы.

Ледяные иглы хрустнули.

— Ты не забудешь?

Он шумно вздохнул.

— Ты останешься в моем сердце, — хрипло произнес он. — И я никогда не позволю тебе уйти.

Она взялась за край юбки одновременно с Майклом. Их руки столкнулись, Лиза едва не рассмеялась, но стоило ей увидеть серьезное, сосредоточенное лицо Майкла, как смех застрял у нее в горле:

Вместе они принялись поднимать скользкий шелк платья, складка за складкой, пока их обнаженные тела не соприкоснулись, чтобы мгновение спустя слиться воедино. Лиза качнулась вниз, принимая в себя плоть Майкла. Его бедра выгнулись ей навстречу, и на мгновение Лизу сковал страх, столь невыносимо острым было это чувство абсолютной близости.

Но в следующий миг Майкл поднял ее, обхватив за бедра, и испуг сменился пронзительным желанием вновь ощутить в себе его плоть. Она плавно скользнула вниз, шурша юбками.

— Да, вот так, — прошептал Майкл, целуя ее в щеку, в висок. — О, чувствовать тебя… — В его жарком шепоте звучала искренность. Никто и никогда не говорил Лизе прежде таких слов. — Следуй своим желаниям, — выдохнул он, касаясь губами ее губ, и вновь сделал выпад, отчего Лиза затрепетала, как натянутая струна. — Я хочу, чтобы ты застонала. Громко, не сдерживаясь. — У нее невольно вырвался стон. Голос Майкла завораживал, подчиняя ее себе, такую же власть над ней имело его тело. — Я хочу заставить тебя кричать, — хрипло произнес он.

Его горячие властные ладони стали ласкать самое потаенное и чувствительное местечко Лизы.

— Сильнее, — попросила она. Майкл ответил ей надорванным беззвучным смехом.

— Я люблю тебя, — задыхаясь, шепнул он, прильнув губами к нежной пряди волос у ее виска.

Лиза закрыла ему рот поцелуем. «Только не это, — безмолвно взмолилась она, лаская языком язык Майкла. — Никаких обещаний. Лишь настоящий миг».

Майкл теснее прижал к себе Лизу, и тревога ее развеялась. Он исполнил обещание заставить ее кричать: пронзительный вопль рвался из ее груди, клокотал в горле. Огненные стрелы наслаждения пронзили ее плоть. Оторвавшись от губ Лизы, Майкл нашел языком ее ухо.

— Воспари для меня, Лиза.

И она повиновалась с отчаянным, страстным криком, который не смогла бы сдержать, даже если б от этого зависела ее жизнь.

«Никогда, — сказала она себе, и мир вокруг поблек, погрузившись в темноту, словно спустилась ночь, принеся с собой горькое чувство потери. — Никогда больше».

В дверь спальни тихо постучали. Элизабет перекатилась на другой бок, натянув одеяло на плечи. Полоска света, пробивавшегося из-под темных штор, уже достигла бахромы ковра. Должно быть, время перевалило за полдень. Когда-то Лиза могла проспать весь день. Но теперь ей с трудом удавалось ненадолго забыться сном.

Слишком многое давалось ей теперь тяжело. Кокетничать. Смеяться. Предавать себя, намеренно не замечая собственных желаний. Разве она не овладела этим искусством в совершенстве за годы замужества? И не преуспела в нем еще больше, терпя дурное обращение Нелло? Почему же теперь она забыла все, чему так долго училась?

«Он никогда не будет твоим!»

Дверь со скрипом распахнулась. Лиза вскочила на постели, вне себя от гнева.

— Что…

— Виконт Санберн, — с несчастным видом объявила горничная и, отступив в сторону, пропустила Джеймса.

Держа руки в карманах, он пружинящей походкой вошел в комнату.

— Так вот где ты прячешься весь день. — Он улыбнулся краешком рта.

Лиза отбросила одеяло.

— Убирайся! У меня болит голова!

Но Джеймс и не думал уходить. Он медленно направился к кровати, потом внезапно остановился и, насмешливо выгнув бровь, критически оглядел спальню.

— Очаровательно, — протянул он. — Неудивительно, что ты о нас забыла.

Проследив за его взглядом, Элизабет невольно покраснела, отчего настроение ее испортилось еще больше. На ковре валялись брошенные переплетом вверх две раскрытые книги, рядом на столике стоял нетронутый поднос с чаем и пустая винная бутылка, там же лежал холодный компресс, от которого натекла лужица воды. Если бы какому-нибудь театральному режиссеру понадобилось изобразить сцену жалости к себе, лучших декораций и желать было нельзя.

Лиза набрала в грудь побольше воздуху, готовясь дать Джеймсу резкий и язвительный отпор, но не смогла придумать достойный ответ. Казалось, в голове у нее вязкая каша, раскисшая, как ее компресс. Минувшей ночью, вырвавшись из объятий Майкла, она ушла не оглядываясь. Он не стал ее останавливать, поскольку хорошо знал, какая мысль билась в ее глупой голове: «Этот мужчина никогда не будет твоим».

Элизабет и раньше приходилось принимать жестокие решения. Но на этот раз все было иначе. Уходя от Майкла, она будто ступала по острым ножам, словно вонзала в сердце осколок стекла. Ей и прежде случалось увлечься не теми мужчинами, она столько раз ошибалась. Но никогда еще она намеренно, хорошо сознавая, что делает, не предавала саму себя.