Полет дракона - Энджи Сэйдж

Она некоторое время не убирала руки и сокрушенно качала головой.

– Дженна, Септимус, скорее! Подойдите и сядьте рядом со мной. Это должны сделать все трое: смотрительница, юная королева и хозяин дракона.

– Что сделать? – спросила Дженна.

– Тройственное преображение, – ответила тетушка Зельда, шаря в своих многочисленных карманах.

– А, так Сеп может это сделать! – обрадовалась Дженна.

– Не могу! – возразил Септимус.

– Можешь. Ну, почти. Я же слышала, как ты говорил Годрику.

– Просто когда он в прошлый раз спрашивал, я ответил «нет», и он так расстроился, что начал выть. А за ним и остальные Старейшины во Дворце начали выть. Это было просто жуть, и они не унимались. Пришлось позвать Марсию, а она сказала, чтобы я перестал вести себя как ребенок и рассмешил старого дурака чем-нибудь. Но я все равно почитал об этом, на случай если Годрик будет спрашивать. Это ведь связано с четырьмя стихиями, верно, тетушка Зельда?

– Верно, Септимус, – ответила тетушка Зельда и выудила из кармана какой-то очень ветхий мешочек. – Эта вещь переходила от смотрительницы к смотрительнице так давно, что никто и не помнит. Мы храним ее в запертой шкатулке под названием «Последняя надежда». Каждая смотрительница надеется, что никогда не придется пустить этот мешочек в ход, но каждая знает, что однажды время настанет. В коробочке написано пророчество:

– Никто никогда не знал, что это на самом деле значит, но когда Септимус нашел кольцо дракона, я поняла, что впервые со времен Хотеп-Ра все трое снова вместе: хозяин дракона, королева и смотрительница. А потом вы с Дженной улетели на лодке-драконе, и я поняла, что первая часть пророчества сбылась и «день настал». Поэтому я готовилась к чему-то, но когда Дженна вышла из моей кладовки, как и ее дорогая матушка, бывало, выходила в День середины лета, я… в общем, чуть не подавилась бутербродом с капустой. Так, а теперь посмотрим…

Тетушка Зельда опрокинула кожаный мешочек, и из него на грязный ковер Янни выпали три маленькие чашки из кованого золота с голубой эмалью по краям. Белая ведьма потрясла мешочек еще раз, но больше ничего не выпало. Она пошарила внутри – мешочек был пуст.

У тетушки Зельды вытянулось лицо.

– Здесь наверняка должно быть что-то еще, – сказала она. – Никаких указаний, ничего… Вот чертовка эта Бетти Крэкл, такая была бестолковая. И что мы будем делать с тремя пустыми чашками?

– Мне кажется, я знаю, что с ними делать, – медленно произнес Септимус.

Тетушка Зельда посмотрел на него с еще большим почтением.

– Правда? – переспросила она.

Септимус кивнул.

– Нужно положить чашки перед существом, которое мы хотим исцелить… – сосредоточенно проговорил он.

Септимус прочитал все, что смог, о тройственном преображении. Но когда он спросил у Марсии, где находятся Три Чаши, волшебница ответила, что они пропали сотни лет назад.

– Тогда ты и делай, Септимус, – сказала тетушка Зельда. – Раз ты хозяин дракона, так будет правильней.

Веки дракона даже не дрогнули, когда Септимус, Дженна и тетушка Зельда уселись полукругом возле него. Нико тихонько поднялся и отошел в сторону, уведя с собой Волчонка. Нико чувствовал в воздухе присутствие очень сильной магики и предпочел держаться на расстоянии. Волчонок немного испугался: он вытаращил глаза и оскалил желтые зубы, наблюдая, как его старый товарищ по Молодой армии выступает в непривычной для Волчонка роли – могущественного волшебника.

– Четыре стихии в этом заклинании, – вполголоса произнес Септимус, – это Земля, Воздух, Огонь и Вода. Но мы должны выбрать только одну, чтобы исцелить дракона. И я предлагаю Огонь.

Тетушка Зельда согласно кивнула.

– Других ему хватило сполна, – прошептала она.

– Джен? – позвал Септимус.

Дженна тоже кивнула.

– Да, – прошептала девочка, – Огонь.

– Хорошо, – сказал Септимус. – Теперь каждый из нас должен выбрать стихию для себя.

– Земля, – выбрала тетушка Зельда. – Плодородная земля для выращивания капусты.

– Вода, – выбрала Дженна, – потому что лодка-дракон прекрасна на воде.

– А я выбираю Воздух, – произнес Септимус, – потому что сегодня я летал на лодке-драконе. И потому что я могу летать.

Тетушка Зельда бросила на Септимуса недоуменный взгляд, но мальчик был слишком занят, расставляя чаши, и не заметил этого.

– А теперь, – продолжил он, – мы должны взять по чаше и поместить туда наши стихии.

Дженна поднялась на ноги и зачерпнула воды из реки. Тетушка Зельда перегнулась через понтон и зачерпнула горсть сухой земли. Септимус смотрел в свою чашу и не знал, что делать. И пока он смотрел, на дне золотой чаши появилась пурпурная дымка. Тетушка Зельда ахнула: она увидела вокруг Септимуса знаки магики. Его белокурые волосы были очерчены пурпурным мерцающим ореолом, и воздух словно наэлектризовался, как перед грозой.

Заметив, что тетушка Зельда и Дженна пристально на него смотрят, Септимус взял все три чаши и, прижимая их друг к другу, быстро опрокинул. Земля и вода упали прямо на ковер, но пурпурная дымка опустилась медленно, и за ней внимательно следили одна пара зеленых, одна пара лиловых и одна пара голубых глаз. Наконец дымка коснулась грязной жижи на ковре и вспыхнула огнем. Септимус охнул: этого-то он и боялся. Он протянул руку к пламени и услышал возглас Волчонка, который с трепетом наблюдал за ними: «Четыреста двенадцатый, нет!» Волчонок крикнул, потому что вновь почувствовал, будто его руки обжигает огонь. Но Септимус не ощутил боли, взял огонь в ладонь и поднес к ноздрям дракона.

И вдруг дракон с силой вдохнул, и пламя проникло ему глубоко в нос и дальше. Спустя несколько секунд дракон вскинул голову, зафыркал, закашлял и выплюнул яркий язык рыжего пламени, подпалив персидский ковер Янни и отпугнув тетушку Зельду, Дженну и Септимуса. Нико вылил ведро воды, чтобы потушить огонь. Дракон на короткий миг открыл глаза, и его огромная зеленая голова с гулким ударом упала на подпаленный ковер. Она лежала так же безжизненно, как и прежде.

Вся пристань замерла в ожидании. Даже Янни перестала разгружать лодку и в нерешительности застыла.

Дженна была в отчаянии. Она посмотрела на Септимуса, надеясь, что он заверит ее: все хорошо. Но Септимус печально смотрел на лодку-дракона, убежденный, что тройственное преображение не удалось. Тетушка Зельда кашлянула и уже собиралась что-то сказать, как над пристанью раздался голос Марсии:

– Может, кто-нибудь снимет это ведро с моей ноги?

К ней на помощь бросился подмастерье и стащил ведро, в которое Марсия нечаянно вступила, когда в спешке бежала к лодке-дракону. В развевающихся одеждах, волшебница кинулась дальше через пристань, и когда она приблизилась к дракону, Дженна, тетушка Зельда и Септимус увидели у нее в руках большую зеленую бутылку.