Триумф Темного Меча - Трейси Хикмэн

— Я не могу вам помочь! Зачем вы меня просите? Я ничего не могу сделать! Я же говорю — ничего!!!

Она зажимала уши руками, ее волосы светились бледным золотом в холодном свете солнца. Гвендолин бросилась к Храму в отчаянной попытке убежать от незримой толпы. Она добежала до алтарного камня, но там наступила на длинный подол собственного платья, упала на колени и осталась в таком положении, закрывая голову от незримых мучителей.

Поспешив к ней, Сарьон увидел, что Джорам стоит всего в десяти футах от своей перепуганной насмерть жены. Но он не сделал ни малейшей попытки помочь ей. Он облокотился на алтарный камень, с любопытством глядя на нее, словно забавляясь зрелищем.

Гнев охватил Сарьона. Он не понимал, что нашло на Джорама. Но теперь каталисту было уже все равно. Да пусть идет обратно, во тьму! Бросившись к Гвендолин, Сарьон наклонился к ней и ласково взял ее за руку.

Резкий треск разорвал воздух.

Еще один.

Еще.

Еще.

У Сарьона замерло сердце, застыла в жилах кровь, ноги и руки одеревенели. Он не мог двигаться. Он припал к брусчатке, схватив Гвендолин и прислушиваясь к оглушительному грохоту, который эхом отдавался от стен Храма.

И тут грохот прекратился.

Сарьон со страхом ждал, что сейчас все начнется снова. Но слышал он только глухое эхо в горах. Наконец и оно утихло, растаяв на просторах мира.

Ничто не шевелилось, ничто не двигалось. Как будто кто-то разодрал воздух пополам и тишина заполнила образовавшуюся пустоту.

В голове у каталиста была лишь одна мысль: поскорее убраться отсюда. Ему было ясно, что в этом проклятом Храме Гвендолин ничто не поможет. А она дрожала в его объятиях. На самом деле очень даже возможно было, что Храм и живущие в нем мертвые еще сильнее повергнут ее в бездну безумия.

— Я забираю твою жену домой, — начал дрожащим голосом Сарьон, глядя на Джорама, но слова застряли у него в горле. — Джорам? — прошептал он, отпуская Гвендолин и медленно поднимаясь на ноги. — Сын мой, что случилось?

Джорам, казалось, из последних сил опирался на алтарный камень, глядя на Сарьона в крайнем изумлении. Карие его глаза широко распахнулись. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни слова. Одну руку он прижимал к груди, и Сарьон увидел, как из-под нее, словно живое, по белой ткани медленно выползает алое пятно. На теле Джорама вспыхнули еще три красных пятна, как пламенеющие цветы.

Медленно подняв ставшую красной руку, Джорам уставился на нее в таком же изумлении. Он снова озадаченно посмотрел на Сарьона и, оттолкнувшись от алтарного камня, сделал шаг к каталисту, но споткнулся и упал.

Сарьон подхватил его. Притронувшись к покрытым алыми пятнами одеждам, каталист ощутил теплую влагу — кровь струилась из раны на груди Джорама, падая крупными каплями наземь, как лепестки сорванного тюльпана.

Сзади кто-то тихо выругался.

— Что? — поднял голову Сарьон. — Кто это сказал? Тут кто-то есть? Помогите! Вы поможете мне?

Казалось, что ругань доносится из Храма.

— Кто здесь? — в отчаянии взывал Сарьон. Стараясь не потревожить раненого, он повернул голову, чтобы разглядеть говорившего. Но тени внутри Храма некромантов по-прежнему были неподвижны, непроглядны и молчаливы, как и то царство, которое они охраняли.

«Это все игра воображения. Кто там может быть?» — горестно сказал себе Сарьон. Он перевел взгляд на Гвендолин. Она съежилась на дорожке неподалеку от него и смотрела так, словно ждала чего-то.

Может, это был ее голос? Это она говорила? Ведь она любила Джорама и до сих пор его любит, насколько знал Сарьон!

— Гвендолин! — тихо и ласково обратился он к ней, опасаясь испугать ее. — Иди сюда. Посиди с Джорамом, пока я не приведу помощь.

Услышав голос Сарьона, она обернулась к нему. Она посмотрела на мужа, и ее взгляд заметался между безжизненными растениями, словно бабочка. Похоже, мертвые были потрясены и замолчали, и теперь Гвендолин вроде бы уже их не опасалась. Она стала медленно подниматься на ноги.

Внезапно до Сарьона дошло, что они с Гвендолин сами могут быть в опасности. Что бы ни ранило Джора-ма, оно может снова наброситься на них с этим треском, подобным удару кнута!

— Нет! Гвен, не вставай! — закричал Сарьон. Может, тревога, прозвучавшая в его голосе, проникла сквозь туманы Грани, окутывающие ее разум, но ее словно удержала чья-то рука. Сарьон в своем возбужденном состоянии был почти уверен, что это была чья-то рука.

Он снова окинул взглядом Храм, сад, дорожки, зазубренные горные пики, бешеным взглядом ища своего врага.

— На себя мне плевать, — пробормотал старый священник, склонив голову над раненым, лежавшим у него на руках. Слезы туманили глаза каталиста. Хотя Джорам еще дышал, он был без сознания. Сарьон бережно убрал со смертельно бледного лица густые черные пряди. — Я устал от этой жизни, устал бояться, устал от смертей и убийств. Если Джораму суждено умереть здесь, то лучшего места не найти.

Сердито помотав головой, Сарьон загнал слезы внутрь. Только уступи отчаянию, и станешь мертвым — как Джорам и Гвендолин! Ей надо найти укрытие. И если и есть подходящее место, то это Храм. Некогда он был священным местом. Может, благость Олмина все еще пребывает здесь...

— Гвен, беги в Храм, — приказал Сарьон, стараясь говорить спокойно и тихо. — Быстрее, дитя мое! Беги в Храм!

Гвендолин не шевельнулась. Озираясь по сторонам с тем же выжидательным видом, она, похоже, даже не слышала его.

— Уведите ее туда! — крикнул Сарьон теням в пустом саду. — Уведите ее в Храм! Охраняйте ее там!

Этот порожденный отчаянием крик возымел действие — каталист был потрясен до глубины души, увидев, как незримые руки помогли ей встать и поддержали ее.

— Быстрее! — выдохнул он, в страхе ожидая очередного оглушительного треска.

Уводя Гвендолин, мертвые прошли мимо него. Он ощущал неслышный их шепот на своей щеке, он видел, как трепещет платье Гвен, как развеваются ее золотые волосы, когда ее вели к Храму. Когда она споткнулась, ее подхватили и поддержали. Когда она пошатнулась, ее мягко подтолкнули вперед. Сарьон увидел, как она, спотыкаясь, поднялась по девяти ступенькам, ведущим в Храм, и скрылась в тенях.

Каталист облегченно вздохнул. Одной заботой меньше. «А теперь, — упрямо повторял он себе, — я должен найти помощь для Джорама. Для всех нас». Он снова посмотрел на человека, лежавшего у него на руках, и внутри у него все похолодело. Та часть его разума, которая еще была способна мыслить холодно и логически, говорила ему, что, скорее всего, Джораму помощь уже не нужна.

— Должна же быть хоть какая-то возможность спасти его! — яростно вскричал Сарьон, гневно глядя в небеса.