Леди удачи - Фрэнк Шэй

— Верю, — завопил Джонс. — И я буду спать с тобой ночью! — Он схватил ее в объятья и горячо поцеловал в губы. — Да, сегодня ночью.

— Ну уж нет, я сказала, что я женщина, но я не говорила, что я шлюха. Сначала мы придем в порт, и там священник скажет все, что полагается.

— Нет, я не могу ждать, Баттонс. Брось. — И он снова попытался обнять ее.

— Руки прочь, парень. Будет так, как я сказала. Ты дождешься священника или ничего не получишь. И тогда ты назовешь меня так, как меня на самом деле зовут, — Мэри.

Но от Джонса не так просто было отвязаться. Если нельзя добиться своего вежливостью, то подойдет и грубая сила. Настоящий пират. Он бросился на Баттонс и получил мощный удар в челюсть, а потом еще один поддых. Он уже замахнулся, чтобы тоже ударить ее, но разум взял верх; при всей своей неуклюжести он догадался, что это не лучший способ заявить о своих чувствах.

— Тебе нужен священник? — спросил он, когда смог отдышаться.

— Да, я уже сказала. Настоящий священник.

— На борту есть такой, — произнес он. — Один из тех, кого мы захватили сегодня. Сейчас я его приведу.

— Постой. Откуда ты знаешь, что он и в самом деле священник? Где его церковь? Где его ряса? Откуда я знаю, что он настоящий и что меня не надуют?

— У него есть священная книга, Библия. Она была с ним, когда он поднимался на борт. Он прижимал ее к груди.

— Да, помню. Но прежде, чем звать его, надо кое–что обсудить. Давай–ка пошепчемся.

Они шептались почти четверть часа, а потом Джонс отправился на поиски доминиканца. Через несколько минут он вернулся с ним вместе и в присутствии Мэри объяснил, чего они хотят. Священник запротестовал:

— Боюсь, дети мои, что вы смеетесь над моим саном. Уверен, что самое лучшее — дождаться, пока мы придем в порт, где это дитя сможет одеться подобающим ее полу образом.

— Мне что, нужно переспать с тобой, чтобы доказать, что я женщина? — сердито огрызнулась Баттонс. — Давай приступай к обряду.

— Успокойся, девочка, если ты действительно девочка. Мне надо посоветоваться с моим Господином, чтобы не совершить непростительной ошибки.

— Вот еще. Мы не хотим, чтобы об этом узнал Эдвард Ингленд, если ты его имеешь в виду. Или этот чудак, который все время ус жует, капитан «Леди Бетси».

— Я говорю не о них, дети мои. Я говорю о нашем Господине, о Боге.

Какое–то мгновение миссионер стоял, склонив голову, а потом он повернулся, печально улыбнулся им и произнес:

— Хорошо. Я поженю вас.

И тогда же была совершена, пожалуй, самая удивительная свадьба, которая когда–либо заключалась на суше или на море.

— И держи рот на замке. Ясно? — Джонс положил руку на рукоять пистолета.

— Да, брат, — ответил печальный доминиканец. — Не бойся! Я не так уж горжусь ролью, которую мне пришлось сыграть в этом фарсе.

Когда он повернулся, чтобы уходить, Баттонс сказала своему только что обретенному супругу:

— Плата, дурак, его плата. Ему нельзя не заплатить.

Джонс дал ему две гинеи, которые он получил после захвата «Кадогана», и служитель церкви отправился восвояси.

— А теперь я вернусь на свой пост. Других приказаний не будет, мастер?

— Нет, к черту приказания. Ты останешься здесь. Это приказ самого капитана Ингленда.

— Что? Разве он уже знает? — завопила невеста.

— Ну я–то ему точно не скажу. Когда я искал доминиканца, то спросил капитана, могу ли я назначить тебя помощником боцмана, и он сказал «да». Так что теперь ты будешь жить вместе со мной.

Замужество не превратило Баттонс в отличного пирата, но оно сильно скрасило ее существование, так же, как и существование боцмана Джонса. В роли помощника Джонса ей уже больше не приходилось сидеть на мачте наблюдателем; на самом деле, ее обязанности сводились к тому, чтобы угождать своему господину и повелителю, и это она выполняла охотно и умело. У нее было много свободного времени, но она ни разу не позволила себе выйти из роли. На баке собирались играть в кости? Она всегда принимала участие. Резались в карты в кубрике? Если она и не играла сама, то с азартом наблюдала за игрой, особенно если ставки были большими.

Большую часть времени она ошивалась возле капитанского мостика, потому что там ей удавалось услышать много полезного. Кое–что можно было услышать и в других местах. Например, на третий день после свадьбы она дремала под шлюпкой с левого борта и вдруг услышала чьи–то голоса. Разговаривали матросы и командиры с «Леди Бетси». Ее разбудил голос доминиканца.

— Если это заговор, то я не желаю в нем участвовать, — произнес он.

— Сомневаюсь, чтобы от вас нам было много проку, — отозвался маленький шкипер. — Только молчите, сэр. И исполняйте ваши обязанности, служите Господу на этом проклятом судне.

Доминиканец не заставил его повторять дважды и скрылся.

— Наш единственный шанс — Вудс Роджерс, который возвращается с королевским помилованием, — продолжил он. — Мне кажется, пираты еще не слышали об этом. Возможно, он уже прибыл, и мы не должны упустить этот шанс. Когда мы войдем в бухту Нью–Провиденс, то сможем вшестером захватить судно и доставить его вместе с командой к властям. Вы согласны?

— Все мы хорошо вооружены, спасибо капитану Ингленду, и каждый из нас знает о Нью–Провиденс больше, чем он. Этого достаточно. Как только мы войдем в гавань, нужно спустить их флаг и поднять белый. И когда офицеры королевского флота поднимутся на борт, то мы получим награду за то, что захватили пиратское судно. Еще раз спрашиваю: вы согласны?

Все согласно прошептали в ответ «да», но один голос возразил:

— Они все узнают в Малгуане.

— Может, и нет. Мне известно, да и вы тоже знаете, что среди пиратов Винтера восстание. Команда «Кадогана», самая гнусная шайка пиратов на всех морях, взбунтовалась, заковала своего капитана, бандита по имени Хоуэлл Дэвис, в кандалы и доставила его губернатору Барбадоса. Вы все знаете об этом. И вы также знаете, что эта шнява теперь — почетное судно, и что она вернулась в Бристоль к законным владельцам. Хоуэлл Дэвис — один из людей Винтера, как и капитан Ингленд с этого корабля. Что произойдет, когда команда Ингленда узнает, что его величество дарует помилование всем пиратам, которые согласны его принять и прекратить пиратствовать? Они взбунтуются, ведь так? Они займутся честным трудом, вот как они поступят. Нам следует позаботиться только о командирах пиратов. Как только мы их захватим и скажем пару слов матросам, дело будет в шляпе.

Поразмыслите об этом получше. Это наш план, и он сработает. Отправляйтесь по местам и держите язык за зубами, иначе я объявлю вас предателями перед лицом короля.

Баттонс не сразу вылезла из своего укрытия даже после того, как заговорщики ушли. И она не помчалась сразу же к капитану Ингленду, чтобы доложить ему, что здесь затевают; своему мужу она тоже ничего не сказала. У заговорщиков оставалось две недели, чтобы разработать свой план, и столько же было у Баттонс, чтобы решить, как поступить.