Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

Здесь расположены термы (thermas), общественные бани, а также такие здания, как театр Помпея и цирк Фламиния, о которых мы, возможно, поговорим несколько позже. Сейчас же следует сказать об одном величественном храме, который возвышается здесь, несколько в стороне от центра Рима. Это Пантеон, посвященный Марсу, Венере, божественному Цезарю и всем другим обожествленным деятелям из рода Юлиев; был построен Марком Агриппой, могущественным соратником Августа. Почти сразу же после случившегося в нем пожара император Адриан перестроил его – от фундамента до крыши[244]. Его купол благородных очертаний покрыт золоченой плиткой. Устремленная ввысь ротонда окружена роскошными алтарями, созданными в честь богов, которым посвящен храм. Уже при входе посетитель останавливается, пораженный голубым пятном диаметром 18 футов на высоте 143 футов. Этот проем в куполе, сквозь который солнце и звезды освещают храм уже в течение по крайней мере восемнадцати столетий, делает Пантеон великим строением, которое связывает Рим цезарей с Римом сегодняшних дней.

Ежедневная газета (Acta Diurna). Как Рим узнавал свои новости. Чтобы избежать сложностей, мы, пересекая Forum Romanum, намеренно не стали уделять внимания одной реалии. Однако теперь следует вернуться и поговорить о ней. Мы видели, как перед несколькими большими белыми деревянными щитами, прикрепленными к ряду колонн, собралась толпа людей, яростно жестикулирующих и даже отталкивающих друг друга локтями, чтобы пробиться к тому или другому щиту. Многие из них даже держат в руках таблички для записей и что-то поспешно заносят на них. То и дело в эту толпу втискиваются новые люди, хотя кто-то время от времени покидает ее. Если мы подойдем поближе, то увидим, что большие белые щиты (albums) покрыты искусными письменами. Каждый раз, когда из конторы появляется служащий с новым щитом, толпа, толкаясь и спеша, смещается к нему, а сотни стилусов с новой скоростью начинают скользить по табличкам для письма. Достаточно просто понять возбуждение, которое вызывают эти письмена: они представляют собой новую публикацию Acta Diurna («Ежедневных событий»).

Даже без Acta Diurna город, подобный Риму, все равно имел свой канал получения городских новостей. Существовали профессиональные сплетники, которые всегда становились желанными гостями на обедах у самых различных персон только потому, что они «очень хорошо осведомлены обо всем». Они могли рассказать вам самые последние новости о царе Парфии, новых вождях германских племен, числе легионеров, отправленных на Рейн, о видах на урожай пшеницы в Африке и Египте, а также поведать любую коммерческую информацию. Другой тип всезнаек, правда менее надежных, был известен под названием subrostrani («завсегдатаев Ростры»), поскольку все сведения они черпали из разговоров у подножия Ростры, куда стекались все сплетни и слухи. Эти люди специализировались на слухах о катастрофах, сообщениях о крупных военных поражениях, на известиях о внезапной смерти магистратов и т. д. Особое пристрастие они питали к распространению мерзких слухов об императорах – опасность наказания за распространение подобного придавала самому процессу дополнительную остроту. Однако эти сплетники представляют собой слишком мелкую рыбешку, чтобы правительство как-то преследовало их.

Содержание Acta Diurna. Acta Diurna выпускала государственная контора, так что при публикации официальных сообщений соблюдалась определенная доля ответственности. Редакторы тем не менее позволяли себе добавлять живые анекдоты личного характера, особенно это касалось высшей аристократии. Отношения между сенаторской аристократией, вольноотпущенниками и всадниками в правительственных конторах были далеко не самые лучшие; да и сам Адриан не питал особой любви к отцам-законодателям[245].

Официальные круги поэтому никогда особо и не препятствовали распространению острых слухов про аристократов. Большую их часть приносили государственный архив и гонцы из провинций, но часть таких материалов могла быть добыта только непосредственно путем репортерской деятельности. Во всяком случае, интерес к этой ежедневной газете был огромен. Ее один-единственный экземпляр много раз размножался, и масса новых копий рассылалась состоятельным людям во все края империи. Только спустя месяц после выхода, например, сегодняшнего номер газеты люди где-нибудь в испанской Кордове или сирийской Антиохии смогли бы прочитать эти «свежие» новости, поступившие из Рима.

Из-за ограниченности места, даже при наличии довольно большого числа «белых щитов», Acta Diurna могла использовать в своих публикациях только самый сухой журналистский стиль. Живое итальянское воображение, однако, вполне было способно дополнить его множеством живописных деталей, даже если суть дела тут же затмевалась «туманом» слухов, устных сплетен, которые сразу возникали в среде копиистов в тот же момент, когда вывешивался новый номер газеты. Он вполне обычен, в albums можно было прочесть нечто вроде[246]:

«Известия на десятый день июня. Вчера в городе Риме родилось… мальчиков и… девочек. Столько-то бушелей зерна было выгружено в Эмпориуме. Столько-то голов крупного рогатого скота (приведено также количество и название других товаров) было ввезено в город. В тот же день дворцового раба Митридата было приказано распять за поношение гения-хранителя его хозяина императора. Имперскому казначейству было повелено сумму в… миллионов сестерций, которую, как оказалось, невозможно ссудить под процент, вернуть в общественные фонды. Пожар, разразившийся в инсуле Наста в районе Виминала, был потушен».

Различные заметки и сплетни в газете. В газетных заметках сообщали о незначительных изменениях политики императорского двора, приводили копии важных завещаний, с обязательным упоминанием о завещанной императору доле, информировали, например, о том, что тот или иной всадник застиг жену в непотребной ситуации и развелся с ней, а представитель крупного торгового дома был осужден за растрату, что в базилике Эмилия суд рассмотрел собранные свидетельства о значительном нарушении контракта между двумя импортерами мрамора. Затем следовали эдикты магистратов, списки назначений судейских чиновников и, наконец, весьма осторожный перечень всех свершений императора и сообщения о его возвращении в Рим. Затем приводились довольно полные записи (сделанные, очевидно, ушлыми репортерами) основных высказываний на последних дебатах в сенате, при этом акцентировались моменты аплодисментов и те реплики, которые прерывали речи ораторов.