Проспать Судный день - Тэд Уильямс

Когда Уэнделл наконец дал команду двигаться, мы быстро спустились по ступеням. Подождали внизу, ожидая следующего сигнала. Мы оказались в Тихоокеанском секторе Азиатского отделения музея (спланированного по географическому принципу). Предстояло миновать Японию, Китай, Корею и Юго-Восточную Азию прежде, чем мы попали бы в сектор Западной Азии, туда, где Эди ощутила наибольшую интенсивность энергии. Интересно, где же спрятан рог? Что, если он запрятан в крохотном тайнике, как у контрабандистов? Что, если он спрятан внутри чего-то более крупного? Знают ли об этом распорядители музея? Это должна была быть поистине хитрая проделка, найти место, достаточное, чтобы спрятать нечто важное, да так, чтобы никто об этом не знал. Хотя откуда нам знать, как далеко простираются способности архангелов по контролю человеческого сознания?

Мы плотной группой быстро миновали витрины с терракотовыми статуэтками из Танагры и китайскими позолоченными изделиями. Я бегло поглядывал на витрины, не ожидая увидеть что-то полезное — даже самый безумный и отчаявшийся ангел Небес подумает дважды, прежде чем прятать рог демона у всех на виду, а Энаита долгое время играла на крупных ролях в таких местах, которые заставили бы Запретный Город выглядеть, как Улица Сезам.

— Мы почти дошли, Кастет, — прошептал я в рацию, когда мы добрались до сектора Западной Азии. — Слышишь меня, прием? Где охранники?

— Пока не знаю, — послышался ответ. — Но в вашем крыле движения нет. Бакс, выступайте.

Что ж, я не большой любитель музеев, для начала, а еще мы пришли сюда с недобрыми намерениями, посреди ночи (и в полутьме), под угрозой возмездия разгневанных ангелов, но, даже несмотря на это, я скажу, что персидская экспозиция была прекрасна. Большинство экспонатов относились к периоду расцвета империи, случившемуся две с половиной тысячи лет назад. Роги для вина, выполненные в форме бычьих, великолепные ковры с серебряным и золотым узором по шелку, сложным, будто музыкальные узоры Джона Колтрейна, воплощенные в математическую абстракцию, такие замысловатые, что хотелось остановиться и получше их разглядеть. Но времени на это не было, в чем состояла самая большая из наших проблем. Я начал беспокоиться.

Что если рог здесь есть, но вместо того, чтобы спрятать его в сейф в кабинете, Энаита действительно замаскировала его внутри одного из экспонатов, на виду? Этих экспонатов тут сотни, только в этой части музея, построенной на ее пожертвования, и половина из них вполне подходит размером для того, чтобы спрятать в них предмет такого размера. Даже если я ограничу круг поисков предметами, похожими на рог, их все равно окажется много — рогов животных, рогов для вина, охотничьих рогов, рогов на изображениях демонов! Что мне было делать, украсть их все, уникальных предметов старины на миллионы и миллионы долларов, притащить домой и вскрывать по одному, на случай, если в каком-то из них спрятан рог Элигора?

Еще хуже, если Энаита спрятала его этажом ниже, в Длинном Доме ирокезов, в отделении Северной Америки. Или в карман куртки капитана китобойного судна из Бостона. Жаль, что нельзя было взять с собой Эди Парментер, чтобы искать его, но для меня было достаточно того, что я подверг опасности вооруженных амазонок, не то что безоружную школьницу. Нет, единственной нашей надеждой было найти какой-нибудь скрытый сейф или хранилище и забраться туда. Именно это мы и намеревались сделать. Поскольку было лишь вопросом времени, когда кто-нибудь из охраны поведет себя неожиданно, кто-нибудь из кураторов вспомнит, что забыл какую-нибудь вещь в этом крыле музея, например — степлер рядом с корзинами из Таиланда. Или сам Ангел Дождя решит заявиться сюда среди ночи, поглядеть, хорошо ли используют ее деньги. Это же будет просто идеально, правда?

С этой мыслью я увидел прямо перед собой изображение Энаиты.

Признаюсь, что даже несмотря на то, что я сразу понял, что это мозаика, набранная из цветного стекла и полудрагоценных камней, сердце дрогнуло так, что я едва не почувствовал вкус крови во рту.

Панель, на которой висело изображение, выполненное по мягкой штукатурке и закрытое прозрачным экраном из стекла или крепкого пластика, стояла у одной из боковых стен, в самом конце персидской экспозиции сектора Западной Азии. Богиня была изображена в короне и с крыльями, а по бокам от нее были изображены два свирепых льва. Табличка гласила, что мозаика относится к третьему веку и ранее располагалась во дворце Бишапур. Не было написано, что это Энаита, но я сразу узнал противницу. Странная улыбка на мозаичном лице, безмятежный взгляд той, кто на три-четыре шага впереди любого, кто осмелится хотя бы попытаться ее свергнуть. Такого, например, как я.

Клэренс, Галина и Оксана тихо крались через выставочный зал, проверяя стены дефектоскопом, способным обнаружить скрытые полости. Виднелись пара дверей, пара коридоров, ведущие в общественные туалеты и к пожарному оборудованию. Небольшая дверь, ведущая в кабинет куратора. Я прокатил карточку и зашел внутрь. Проверил все стены на предмет тайников и потайных дверей, но не нашел ничего подозрительного. Обыскивая стол и полки, даже ничего не опрокинул.

Когда я вышел обратно в зал, у меня в микронаушнике щелкнуло.

— Бакс, это Кастет, прием.

— Кастет, прием.

— Что-то… что-то странное происходит.

Голос у Уэнделла был спокойный, но напряженный, и мне это не понравилось. В нем было дрожание голоса человека, который пытается все сдержать, когда все уже готово развалиться.

— Охранник над вами, как понял? Думаю, охранник. В экспозиции Океании.

— Блин.

Мы проработали план на случай таких осложнений, могло быть и хуже.

— Немного рановато, но мы можем спрятаться…

— Нет. Слушай. Он готов.

— Что? Кастет, повтори. Ты сказал «готов»? Что это значит?

— Лежит на полу. Я на него смотрю, вижу только нижнюю половину тела. Лежит на полу рядом с лестницей, по которой вы вошли. Это вы сделали?

— Что, охранника по голове стукнули? Нет, блин. Ты уверен, что это не тень или что-нибудь еще?

— Бакс, он готов, по-моему, я кровь вижу. Большую лужу, которая увеличивается. Пора сворачиваться.

— Блин. Принял.

Выключив рацию, я бросился за Клэренсом и Оксаной, которые были в дальнем конце экспозиции. Махнул рукой Галине, чтобы шла за мной, но, оглянувшись, увидел, что она продолжает глядеть на мозаику с изображением Энаиты. Я знал, что она ненавидит эту бессмертную суку, но сейчас было самое неподходящее время предаваться этому. Я бросился обратно, к ней.

— У нас проблема, — прошептал я. — Нам надо сматываться отсюда.

— Что-то не так с этой картиной, — сказала Галина, будто не слыша меня. Сняла инфракрасные очки, поглядела на мозаику больше трех метров высотой, снова надела очки.

— Большая холодная зона, в самой середине.

— Сейчас нет времени, — сказал я. — Надо пробираться к выходу. Возможно, нам придется пробиваться к выходу.