Эльдорадо - не награда - Алексей Лютый

– Блин, вы только посмотрите, какой он предусмотрительный, – хмыкнул Сеня, которого такая забота Шипинуаля о нашем имуществе явно смутила. – На первый раз я тебя прощу, но, если подобное самовольство еще раз повторится, накажу на всю катушку.

– А что такое катушка? – не понял необразованный секретарь тлатоани.

– Это такая хреновина, на которую я твой язык намотаю, если будешь много говорить! – пообещал Рабинович и вздрогнул от дикого крика, донесшегося до нас со стороны войска мятежников:

– Кецалькоатль!!!

Милая, я купил хлеба, как ты и просила!..

Одиссей

Дружный вопль тольтеков означал, что Кецалькоатль не только сдержал свое обещание, но и покончил со сборами в дорогу немного раньше срока. Это не могло не радовать ментов, но вот то, что случилось следом за появлением Пернатого Змея, наоборот, радости путешественникам не доставило. Едва тольтекский бог возник из ничего поблизости от армии мятежников, как те, не тратя времени даром, ринулись в атаку на вражеские ряды.

Ацтеки к такому повороту событий оказались не готовы. То есть атаки как таковой они ждали, а вот на появление Кецалькоатля совершенно не рассчитывали. Воины, посланные усмирять орду мятежников, стали нервно оглядываться, ища Уицилопочтли или хотя бы своего командарма. А последний в это время растерянно переводил взгляд с Рабиновича на Шипинуаля, теперь уже совершенно не зная, кому из них подчиняться и как реагировать на тольтекскую атаку.

Поначалу Сеня и сам растерялся. Битва между армией тлатоани и мятежниками, поскольку Кецалькоатль был уже найден, в данный момент была совершенно не нужна. Если бы Шипинуаль не проявил своеволие и отправил бы ацтеков куда подальше, сейчас путешественники спокойно отправились бы в обратный путь к Теотнуакану, а теперь, из-за начала битвы, возвращение в столицу ацтеков могло отодвинуться самое малое на сутки. И хотя завязавшееся сражение избавляло ментов от необходимости объяснять Чимальпопоке, как именно был найден Кецалькоатль, Рабинович не желал из-за такой мелочи задерживаться.

– Что ты уставился на меня, как пьяный водитель на гаишника? – рявкнул он на командарма ацтеков. – Труби отступление, и бегите отсюда так, словно вам задницу скипидаром намазали! – а затем повернулся к Попову – Андрюша, только на этот раз орать не смей. Спугнешь Кецалькоатля, я точно у Жомова пистолет отберу и в твоей фигуре лишних дырок наделаю.

Отдав команду, Рабинович тут же выскочил из палатки главнокомандующего, чтобы попытаться остановить наступающую армию мятежников и не дать ей возможности устроить погром. Следом за ним выскочили и остальные. В том числе и Шипинуаль с командармом. Последний заорал на дежурных, приказывая трубить или, скорее, отстукивать отступление, и те дружно ударили в деревянные барабаны. Ацтеки сначала организованно попятились перед несущимися на них мятежниками, а затем и вовсе кинулись бежать со всех ног, бросив на произвол судьбы армейское имущество.

Не прошло и двух минут, как карательное войско улепетывало, показывая пятки мятежникам, а перед несущимися во всю прыть тольтеками осталась только рота гвардейцев, российские милиционеры, Горыныч, богиня да трое аборигенов – Шипинуаль, Ачитометль и Капелькуаль. Мятежники, вошедшие в раж, судя по всему, останавливаться и не думали. Истошно вопя, они неслись вперед, в надежде догнать убегающую армию, а позади них хорошо виден был Кецалькоатль, которого, судя по всему, внезапное наступление тольтеков нисколько не удивило.

– Вот урод! – возмутился Рабинович. – Ну я ему сейчас устрою ласковый май. Горыныч, попробуй задержать этих придурков, а ты, Андрюша, теперь можешь орать. Скажи этому кецалю ощипанному, чтобы остановил своих орлов.

Просить Попова поорать дважды не требовалось. Прочистив горло, криминалист выдал такое эффектное соло, что несколько полуобвалившихся домов на окраине Теотнуакана разрушились окончательно, половина тольтекского войска оглохла, а вторая половина и ослепла. Постшоковый эффект это называется! Те из мятежников, кто ослеп, с разгона налетели на тех, кто оглох, и все вместе дружно устроили самую большую кучу малу в мире. Вот и не пришлось Горынычу никого задерживать, да и услуги самого Кецалькоатля понадобились только для того, чтобы успокоить обезумевших от поповского крика индейцев. Ну а пока те успокаивались, ацтекская армия успела удрать на приличное расстояние, исключавшее любую возможность новой встречи с мятежниками. По крайней мере в ближайшие сутки!

– Ты что же, свинья такая, делаешь?! – полюбопытствовал у Пернатого Змея Рабинович, как только смог до него добраться. – Ты какого хрена позволил этим уродам в атаку идти?

– А что? Весело получилось, – радостно щелкнул клювом тольтекский бог. – Особенно здорово было, когда ваш друг закричал. Честное слово, лет двести так не веселился.

– Я вот тебе сейчас так повеселюсь, что ты до конца жизни в каске будешь ходить и улыбаться, как та девочка, – пообещал Кецалькоатлю омоновец.

– Какая девочка? А она красивая? А то бы я ее к себе взял! Всегда приятно видеть улыбающееся лицо, – заявил Пернатый Змей.

– Ты что, хочешь сказать, сострил? – отстегивая от пояса дубинку, поинтересовался Жомов.

– Да нет, Вань. Просто он анекдот этот не знает, – остановил друга Попов.

– А-а, – разочарованно протянул омоновец. – Ну пусть пока живет тогда.

Впрочем, разочарованным из-за того, что не удалось набить кому-нибудь морду, Жомов оставался недолго. Дело в том, что отошедшие от шока тольтеки мгновенно принялись грабить имущество бежавшей армии, а по незнанию или по глупости попытались растащить и то, что было в поповской телеге. Андрюша такого не стерпел и начал охаживать «демократизатором» наглецов. Жомов, естественно, в стороне остаться не смог и так разошелся, что его смогли остановить только тогда, когда он перебил чуть ли не половину армии, абсолютно прекратив грабеж в брошенном лагере ацтеков.

– Вы бы, это, успокоили немного своего друга, – опасливо проговорил Уичаан, естественно, возглавлявший атаку мятежников. – Мы всё-таки друзья вам, а он зверствует, будто ацтек в ольмекской деревне.

– Без тебя придумаем, что делать, – урезонил его Рабинович. – А вы в следующий раз будете знать, что есть такое слово «дисциплина».

В общем и целом на наведение порядка в рядах мятежного войска ушло около часа, но зато потом тольтеки стояли ровными рядами перед небольшим холмом, на котором расположилось высшее руководство, и ждали, какие последуют распоряжения на ближайший день. Сеня поначалу хотел прогнать от телеги, возле которой намеревался держать военный совет, Уичаана и его верховного жреца, но те так слезно умоляли позволить им немного побыть рядом с Кецалькоатлем, что Рабинович махнул рукой. Дескать, хрен с ними, так даже проще. Потом не нужно будет бегать и их искать, чтобы сообщить о том, какое решение относительно их судьбы и насчет всех остальных мятежников принято было.

Необходимость воинского совета, не запланированного ранее, объяснялась несколькими причинами. Во-первых, что-то нужно было делать с войском тольтеков, окрыленным первым успехом и явно жаждущим новых побед. Во-вторых, Шипинуаль прицепился к Рабиновичу, как банный лист к заднице, и требовал, чтобы Сеня, раз уж выполнил свою часть поручения Чимальпопоке, объявил официально о временном союзе Уицилопочтли и Кецалькоатля и заявил о том, что Шипинуаль назначается наместником Теотнуакана. Ну и в-третьих, дабы в следующий раз избежать всевозможных осложнений, нужно было подробно объяснить Кецалькоатлю, кто он такой и какая роль ему во всех дальнейших событиях отводится. Не сделав этого ранее, в пещере, кинолог теперь здорово раскаивался и намеревался в дальнейшем подобных ошибок не повторять.