Мантия с золотыми пчелами - Наталья Солнцева

– Смотри-ка! – присвистнул он. – Слово в слово запомнила!

– Актерская память! Кстати, по версии того же кладоискателя, пчел Меровея следует искать в Суздале. Потому как именно здесь оборвался земной путь царевны Ксении.

– Неминучая смерть… – пробормотал Матвей. – Выходит, пчелы были у Бояринова? Каким образом они к нему попали?

– Спроси лучше, почему погиб Василий Тарханин? У меня теперь нет сомнений, что его тоже убили. Они оба получили зловещее послание, и оба мертвы…

Во дворе что-то скрипнуло, раздался оглушительный лай. За стенкой вскрикнула Ульяна.

– Сиди тихо! – прошептал Матвей Астре. – Пойду взгляну, что там происходит…

* * *

Маняша согрелась и порозовела: чашка чаю с медом и красным вином сделала свое дело. Она сидела на тахте, поджав ноги и укутавшись в плед. Эрик ждал объяснений, она медлила…

– Николай Порфирьевич убит, – сказал он.

– Ты нарочно меня пугаешь, – не поверила она или притворилась, что не поверила.

– Его тело лежит в морге, ждет судебно-медицинской экспертизы. Кто-то пробрался в гостиницу, прямо в кабинет, и задушил его.

Женщина залилась слезами. Она устала от долгого ожидания в темном саду, под дождем, от неизвестности и мучительной тревоги. Она промокла и замерзла, а теперь еще это…

– Вот почему он не повез меня домой! Заявил, что туда нельзя.

– Кто «он»?

– Охранник, приставленный ко мне Бояриновым. Он должен был следить, чтобы со мной ничего не случилось. Вернее, чтобы я не убежала к тебе или ты не приехал в Москву…

Она всхлипывала и шмыгала носом.

– Эрик, почему ты… какой-то чужой? Разве ты не рад меня видеть? Сам же когда-то велел запомнить твой адрес… на всякий случай! Вот этот случай и настал…

– Вы поменялись ролями с Ульяной?

– Николай Порфирьевич нас заставил! То есть… меня. На Ульяну он не давил. А я привыкла его слушаться. Я выросла в его доме, жила по его правилам. Оказывается, у него были родная сестра и племянница в Москве. Он столько лет молчал… Что за странный человек?! Господи… он же… его же больше нет…

У нее тряслись губы, слезы стекали по щекам.

– Вы с Ульяной очень похожи.

– Да… Удивительно, правда? В жизни такое бывает. Редко, но бывает. Мы не близнецы… и даже не близкие родственницы. Своих родителей я не помню… меня маленькой забрали к себе Бояриновы. Я хотела стать их дочерью… мечтала об этом. Рыдала по ночам в подушку! Хоть бы раз назвали меня дочкой… Ничего подобного! Маняша и Маняша! Ненавижу это дурацкое прозвище…

Эрик кашлянул. Он ведь тоже называл ее Маняшей. Остолоп!

– Как ты здесь оказалась?

– Меня привез охранник. Николай Порфирьевич велел называть его Олегом. Вряд ли это его настоящее имя.

– Почему ты так думаешь?

Он перестал обращаться к ней на «вы». Ее заплаканное лицо, несчастный вид и застывший в глазах страх смягчили сердце Эрика.

– Николай Порфирьевич обставлял все с такой секретностью, что я заподозрила неладное. Только из-за тебя он бы не стал затевать подобных сложностей. Он боялся отпускать меня в большой город… я видела, чего ему стоил мой переезд. Он замучил меня подробными инструкциями, что делать, как себя вести… куда ходить, куда не ходить, что можно, чего нельзя… Боже мой! Доходило до истерики… моей, разумеется… Я чуть ли не наизусть зазубрила биографию Ульяны, выучила ее привычки, ее манеру говорить, одеваться… Безумие какое-то!

– Бояринов свел вас?

– Да, буквально на пару дней. Запер в номере московской гостиницы и приказал «поменяться образами». Так и выразился! Для меня с детства его слово было законом. Я не смела задавать вопросов…

– А Ульяна?

– Она была слишком подавлена смертью матери. По-моему, она делала все на автомате, как зомби. Я ее понимала… Сама пережила смерть тети Кати, самого близкого мне человека…

– Охранник должен был жить с тобой?

Она улыбнулась сквозь слезы:

– Ты ревнуешь?

Эрик отвел глаза и мотнул головой. Конечно, его снедала ревность. Даже в таких напряженных обстоятельствах.

– Он поселился в доме напротив, – объяснила Маняша. – Снял квартиру с окнами во двор и оттуда глаз с меня не спускал. А когда я куда-то шла или ехала, сопровождал меня пешком или на машине, но так, чтобы никому не пришло на ум связать его со мной. Он не имел права приходить ко мне, только в исключительном случае. Ульяна ведь не нуждалась в услугах телохранителя, это могло вызвать кривотолки…

– Какая у него марка автомобиля?

– «Ниссан»… черного цвета… Он парковал машину в соседнем дворе, чтобы та всегда была под рукой. Я могла звонить Олегу при необходимости, но старалась не делать этого. Он тоже не звонил мне без особой нужды.

– У тебя есть его номер?

– Да, записан в мобильном…

– Можешь связаться с ним сейчас же?

– Нет… – удрученно вымолвила Маняша. – Он сказал, чтобы я забыла о его существовании.

– Как это? Дай сюда телефон!

– Он в сумочке, в боковом кармашке… Возьми сам…

Мокрая сумка висела на спинке стула возле печки – сохла. Там же была шерстяная кофта гостьи, под стулом стояли ее туфли. Эрик достал мобильник и вопросительно уставился на Маняшу.

– Номер Олега зашифрован буквой «Т»…

– Конспираторы! – пыхтел милиционер. – Пароли и явки у вас тоже предусмотрены?

– Ты мне не веришь? – обиделась она.

Он несколько раз набрал номер некоего «Т», неизменно получая ответ об отсутствии связи с абонентом.

– Откуда мне знать, что это его номер? – разозлился Эрик.

Маняша пожала плечами, укутанными пледом:

– Это номер, по которому я звонила Олегу. Буква «Т» означает…

– Телохранитель! Я понял, не дурак! Ну, и где этот чертов «Т»?

– Я же рассказываю…

– Ладно, извини…

– Вчера вечером Олег явился и начал трезвонить в мою дверь. Я испугалась! Спросила, в чем дело. Он вошел, велел мне собираться в дорогу, взять только документы и деньги, какие есть. Объяснил, что ему позвонил Николай Порфирьевич и попросил срочно перевезти меня на частную квартиру, пока он решит, как быть дальше. Я и раньше чувствовала, что дело нечисто, а тут совсем растерялась. Ехать с ним, не ехать? Однако поехала. Куда мне было деваться? Прошлую ночь и половину сегодняшнего дня мы просидели в грязной хрущевке… Олег выходил в кухню, с кем-то говорил по телефону, я пыталась подслушивать, но без толку. После обеда он заявил, что надо возвращаться в Суздаль. Мы сели в машину, и вот я здесь…