Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

Мои подарки очень понравились. Особая опись подарков была мною передана вместе с письмами. Когда я был отпущен и доставлен домой, за мной несли мне обед от царя: сто пятьдесят мясных блюд всех сортов, разные напитки, хлеб и пряности. Все это несли через улицу в мой дом сто пятьдесят дворян. Я подарил главному из них платье алого сукна, и всех развлекал и веселил, и всем дал награду. Правитель Борис Федорович и его сестра-царица провели целый день в пересмотре драгоценностей, белого и алого бархата и других изумительных и дорогих вещей.

Я не тратил времени даром и испросил для нашей Компании купцов освобождения всех ее контор — в Москве, Ярославле, Вологде, Холмогорах и бухте Святого Николая — от высоких пошлин, а также освобождения от уплаты тысячи рублей по случаю строительства новой большой стены вокруг Кремля, за которою все другие купцы обязаны были платить. Я добился у царя привилегии для Компании вести торг и обмен во всех его землях по реке Волге и Каспийскому морю, в Персии, без пошлин и налогов. Я добился и получил от царя, за его печатью, свободное право для купцов Английской компании торговать и обменивать товары во всех его владениях без пошлин и налогов на их товары, как ввозимые, так и вывозимые, со всеми выгодами и удобствами, какие я только мог сам придумать и написать. Никогда ни один из посланников не мог получить ничего подобного.

Когда я уезжал с письмами и наказами от царя к королеве, мой багаж везли на сорока ямских лошадях. Это были богатые подарки королеве от царя и особенно от Бориса Федоровича. Мне самому было послано необыкновенно редкое платье из ткани, затканной и вышитой серебром, из Персии, сшитое без швов и стоившее так дорого, что я не смог бы даже оценить его; красивый вышитый шатер; сорок прекрасных соболей; множество отборных соколов с людьми для их доставки. Я не могу сейчас все перечислить.

Когда я прибыл в Архангельск, меня встретил дворянин с наказом от царя и Бориса Федоровича об их милостях. Мне пожаловано было на дорогу:

70 живых овец, 20 живых быков и волов, 600 кур, 40 окороков, 2 дойные коровы, 2 козы, 40 галлонов водки, 100 галлонов меда, 200 галлонов пива, 100 караваев белого хлеба, 600 бушелей муки, 2 тысячи яиц и запас чеснока и лука. Некоторое время я провел, развлекаясь среди английских купцов и приказчиков нашей Компании. Мы забавлялись игрой, пляшущими медведями, дудками, барабанами и трубами; я праздновал вместе с ними, разделяя поровну доставшуюся мне провизию.

Наконец я прибыл к ее величеству королеве и предъявил при аудиенции письма царя в знак его братской любви к ее величеству, скрепленные печатью с золотым орлом, раскинувшим крылья. Несколько недель спустя, когда письма и привилегии были переведены королеве, она сказала:

— Действительно, лорды, это королевский подарок от Московского царя, и наши купцы этого не стоят.

Она приказала мне встать на колено рядом с нею и разглядывала начертания букв в грамотах, находя сходство с греческими, спрашивала, какое значение имеют те или иные знаки, потом сказала:

— Я могла бы быстро выучить этот язык.

Она просила лорда Эссекса выучить этот известный и самый богатый в мире язык. Он, занимаясь этим, получил много удовольствия и восхищался им, уделяя этим занятиям больше времени и труда, чем он предполагал вначале.

Когда королева спросила о подарках, они были выставлены в галерее. Она приказала некоторым остаться, а другим велела уйти, так как боялась, что они будут просить чего-нибудь. Я показывал, а королева дотрагивалась своей рукой до каждого свертка. Там было четыре куска персидской золотой парчи и два куска серебряной; большая белая мантия из штофа, на которой было выткано солнце, его золотые лучи были вышиты самыми блестящими нитями; золотые и серебряные шелка были гладко уложены, чтобы лучше было видно их красоту. Еще был прекрасный большой турецкий ковер; четыре богатых связки черных соболей; шесть больших белых с пятнами рысьих шкур; две белые шубы из горностая. Королева даже вспотела, устав перебирать золотые ткани и особенно соболей и меха. Королева смотрела в окно на двух белых кречетов, свору собак, ловчих соколов и на двух ястребов. Ее величество указала в окно и сказала, что это действительно редкий и настоящий царский подарок и поблагодарила меня.

Но позже между купцами возникли разногласия, и я заметил, что некоторые действовали втихомолку таким образом, чтобы использовать привилегии к своему личному интересу и выгоде в ущерб общему благу. Их несогласие и плохое ведение дел как дома, так и за рубежом послужили препятствием к извлечению выгоды из столь больших привилегий».

* * *

Все казалось прекрасно в судьбе бескорыстного труженика на благо Англии Джерома Горсея, если бы не существовало писем о нем других англичан. У Барона были эти письма. В одном из них содержалась жалоба Русской компании лорду Берли, Казначею Англии:

«Нижайше уведомляем, достопочтенный лорд, мы, покорные просители, Компания купцов, торгующих в России, что при пожаловании нам недавно Императором русским по просьбе ее Величества новых во всех владениях Императора привилегий, привезенных сюда недавно неким Джеромом Горсеем вместе с письмами ее Величеству Императора и лорда Бориса Федоровича Годунова, этот Джером Горсей явился не только главный виновник и источник всех бед и недовольств, обрушившихся на Компанию, но также, ведя неверно дела, остался должен Компании большую сумму денег, и теперь тайно уехал из пределов государства. Как и должно было ожидать, он отправился в Россию, где, без сомнения, он пустит в ход все средства, чтобы расстроить дела торговли и Компании. Приняв это во внимание и во избежание поводов, которые им и его единомышленниками могут быть придуманы, чтобы помешать возобновляемому союзу между ее Величеством и упомянутым Императором, или нарушить торговлю, не угодно ли будет досточтимому лорду от имени Компании передать королеве, чтобы она приняла против этого меры, и чтобы ответы на те благодарственные письма были быстрее отосланы к Императору с принятием его любви и дружбы к ее подданным вместе с известием о том, как упомянутый Джером Горсей уехал, пренебрегая волей ее Величества. Податели сего будут впредь молить Бога о продолжении Вашей жизни, достопочтенный лорд.

Датировано: год 1588».

* * *

У Барона была даже выписка из письма королевы Елизаветы русскому царю:

«Когда Джером Горсей был послан от императора России к ее Величеству с любезным и милостивым письмом о любви и дружбе, пожеланиями и памятными подарками и привилегиями для торговли за большой его Величества печатью, то предъявил в ее собственные руки указанные письма и привилегии в своем переводе, который она читала и внимательно рассматривала и была рада найти столь достойное и братское расположение в его Величестве к ее Величеству и ее людям. Ее Величеству было угодно также уведомить, что она высоко оценила услуги упомянутого Джерома Горсея и приказала, чтобы его почтили выше его должности и звания. Но впоследствии королеве была подана на него жалоба, по которой она велела призвать его для ответа. И действительно, были там затронуты дела о больших денежных суммах, требовавшие разбирательства между ее купцами и им. Видимо, он считал себя затронутым так близко, что уехал из государства, не предупредив никого, даже из частных лиц, о своем отъезде и о том, куда он едет.