Драконья гавань - Робин Хобб

Но этого не произошло. И хотя, по утверждению Карсона, он отправился в поход по тем же причинам, что и капитан Лефтрин, он ни словом не обмолвился об убийстве драконов и о тех деньгах, какие можно на этом сделать.

— Все это похоже на какие-то мечты, — заметил Седрик, в основном из желания заполнить паузу в разговоре, но в то же время и надеясь, что это побудит охотника поделиться его главным замыслом.

Прежде чем он вернется на «Смоляной», следует выяснить, насколько жесток капитан Лефтрин. Не угрожает ли Элис непосредственная опасность?

— Возможно. У каждого есть мечта. Не думаю, что я сообщил тебе что-то новое. Вот вы с Элис, вы записываете все о драконах, выспрашиваете у них, что они помнят о Старших. Это ведь то же самое. Вы исследуете территорию, куда до вас никто не ступал — по крайней мере, не ступал уже давно.

— На этом можно сделать деньги, — отважился предположить Седрик.

— Может быть, — все же рассмеялся Карсон. — Но я как-то сомневаюсь. Боюсь, если из этого что и выйдет, к этому времени я уже давно буду гнить в могиле. Но некоторые хранители на это надеются, — улыбнулся охотник и покачал головой. — Грефт, скажем, очень высокого о себе мнения. Он собирается основать новое поселение Дождевых чащоб, хранители присвоят себе все богатства Кельсингры, а драконы помогут им отстоять находку. Вверх по реке придут корабли с рабочими, начнется торговля, а он сделается богачом.

— Грефт такое говорит? — поразился Седрик.

Он уважал хранителя за его ум, но всегда полагал, что тот слишком враждебно настроен, чтобы вынашивать столь грандиозные планы.

— Не мне, конечно. Но он нашептывает об этом другим хранителям, как будто подобным разговорам несвойственно просачиваться. Подозреваю, большая часть этих идей исходит от Джесса. Он обожает строить из себя умудренного опытом и просвещенного человека. Под чем, вероятно, подразумевает, что однажды ему довелось прочесть книгу. И это он забил мальчишке голову всякой чепухой.

Карсон подался вперед и отломил сучок от какой-то плавучей коряги. Раздавшийся треск говорил о том, что он крайне раздражен.

— Нет, вполне возможно, что Кельсингра найдется и мы там поселимся, но только не так, как это представляется Грефту, — продолжил он уже спокойным тоном. — Прежде всего, у него недостаточно людей, а среди тех, что есть, слишком мало женщин. Народу не хватит основать деревеньку — какой уж там город. А жители Дождевых чащоб, как ты, наверное, знаешь, плодятся с трудом. Младенцы, которым удалось родиться, часто не проживают и года. И в Дождевых чащобах в сорок лет ты уже старик, — добавил Карсон и поскреб чешуйчатую щеку над бородой. — Поэтому, если великое открытие и впрямь сподвигнет целый корабль новых поселенцев на то, чтобы подняться по реке, их явно окажется больше, чем первооткрывателей, и с ними придется считаться. И хотя Грефт с прочими хранителями могут найти сокровища, есть-то их будет нельзя. Как будто мы этого не знаем! Пока богатства Старших оставались в Дождевых чащобах, никому от них не было проку. Нам пришлось вывозить их туда, где их могли купить другие. Вот почему Удачный — большой торговый город, а Трехог — нет. Если бы мы не продавали сокровища, то голодали бы. И если мы действительно найдем Кельсингру, и там остались предметы Старших, торговцы, которые занимаются подобными сделками, поймут это первыми. Объявятся люди, способные выжать из сделки выгоду до последней капли. Король Грефт будет вынужден сесть с ними за стол переговоров и играть по их правилам. И все же. К тому времени, как Дэвви станет мужчиной, возможно, в Кельсингре для него появится будущее.

Охотник прокашлялся и сунул в костер очередную сухую щепку. Седрик молчал, представляя, как Грефт или кто-нибудь еще из хранителей ведет переговоры с Гестом. Да тот съест их живьем и будет ковырять в зубах их костями!

Вдруг из воды выскочила жирная серебряная рыбина, погнавшаяся за жужжащей мошкой. Она с плеском упала обратно в свой мокрый мир, и Карсон рассмеялся.

— Только посмотри на меня. Разглагольствую о мечтах и сказках, словно какой-то менестрель! Если от Кельсингры что-нибудь осталось, да если мы найдем город…

— А что, если мы ничего не найдем?

— Что ж. Об этом я тоже размышлял. Когда именно капитан Лефтрин сдастся и скажет, что мы поворачиваем обратно к Трехогу? Честно говоря, я не думаю, что он так поступит. Во-первых, хранители и драконы вернуться не могут. Там их никто не ждет. Поэтому капитану придется двигаться вперед, пока не отыщется место, где они смогут поселиться. А это уже само по себе будет не меньшим открытием, чем Кельсингра, — задумчиво поскреб бороду Карсон. — Во-вторых, пока капитан движется вверх по течению, Элис будет рядом с ним. Как только он развернет баркас, пойдет обратный отсчет дней до разлуки. — Он покосился на Седрика, подняв бровь, и прибавил: — Извини, если я лезу не в свое дело, но так оно видится мне. Как-то вечером я подслушал их разговор со Сваргом. Лефтрин прислушивается к мнению команды гораздо больше, чем другие капитаны, вот почему многие так долго у него служат. Он хотел узнать, что думают о походе Сварг и Беллин и не хотят ли повернуть назад. И Сварг сказал: «Нам-то все равно, кэп. Нас не ждут дома на деревьях. А эта река где-то же начинается. Мы уже зашли так далеко, значит, должны и прийти к чему-то». На что Лефтрин рассмеялся и спросил: «А если мы придем к плохому концу?», а Сварг ответил: «Плохой конец — это просто новое начало. Мы там уже бывали». Вот так-то. Думаю, они будут идти, пока не найдут Кельсингру или пока для «Смоляного» не станет слишком мелко.

Карсон поворошил костер, искренне залюбовавшись взлетевшим роем ярких искр.

— И я пойду с ними. В конце концов, у меня тоже ничего нет, и никто не ждет меня в Трехоге. Или где-то еще.

Это утверждение казалось, скорее, завуалированным вопросом. Седрик задумался.

— Мне вот выбора не осталось, — пожав плечами, заключил он. — Меня в Удачном ждет жизнь. Та, в которой я довольно-таки успешен, хоть и не способен выжить в одиночку здесь. Но вернуться к ней я не могу. Значит, я обречен отправиться дальше на «Смоляном» и претерпеть все, что бы ни ждало нас впереди. Я загнан в угол.

Он твердо знал, что так и есть. Но все же пожалел о том, что его слова звучат так убого и мелко в сравнении с великодушными воззрениями Карсона.

Охотник переменился в лице. Уголки рта поникли, глаза помрачнели. Он уронил в котел палку, которой ворошил угли, и чуть откинулся назад. Обеими широкими ладонями убрал с лица буйную шевелюру.

— Тебе не обязательно возвращаться на баркас, Седрик, — заговорил он несколько натянуто. — Если уж тебе это настолько поперек горла. У меня есть лодка, все необходимое снаряжение. Я могу отвезти тебя вниз по реке. Дорога выйдет нелегкой, но я доставлю тебя в Трехог. А оттуда ты сможешь вернуться домой.

— Но как насчет остальных? — спросил Седрик, пытаясь не допустить в голос нарастающий восторг, а затем добавил, осознав затруднение: — И как насчет драконицы?

«Да. Как насчет меня?» — сонно булькнула Релпда.