Мозг и его потребности. От питания до признания - Вячеслав Дубынин

Защита территории стаи

Если животные живут сообществами, тогда защищаемая территория часто является территорией стаи. Не особи и не семьи, а стаи в целом. При защите этой территории стая идет в атаку на другую стаю. Это характерно, например, для крыс, обезьян, муравьев и многих других существ.

Признаком, объединяющим стаю, часто является некий общий запах. Это очень естественно для млекопитающих, и, скажем, крысы, живущие на определенной территории, являются потомками одной пары, и они все родственники. Муравьи в одном муравейнике – потомки одной муравьиной царицы и тоже родственники. Сурикаты – маленькие, но очень социальные существа – тоже живут стаей, и, кстати, стая у них матриархальная.

В случае, когда идет охрана территории стаи, появляются вполне определенные поведенческие программы, связанные с патрулированием, со специализацией особей на некоторых специфических действиях. То есть появляются отдельно добытчики пищи, отдельно – воины, отдельно – разведчики. Все это очень интересно и характерно, например, для тех же сурикатов.

Обезьяньи стаи демонстрируют разные варианты агрессивного территориального поведения. В благоприятном случае все заканчивается ритуалами. Например, ревуны – южноамериканские обезьяны – просто собираются стаей в центре своей территории и каждое утро кричат. Голос ревуна слышно примерно за 18 км. Все соседние стаи ревунов слышат это и знают: «Там живут соседи, туда мы не ходим, мы ходим только до этого дерева». Практически всегда такие территориальные споры решаются без явных конфликтов. Примерно такую же роль играют запаховые метки. Наши собаки и кошки так и норовят везде оставить свой пахучий след. А, например, медведь оставляет следы когтей на коре дерева, стараясь повыше дотянуться, чтобы показать другим медведям, какой он большой.

Для человекообразных обезьян защита своей территории тоже характерна, но, поскольку это виды, относительно недавно начавшие свой эволюционный путь, у них столкновение стай иногда доходит до серьезной агрессии, до драк, серьезных увечий и даже до убийства себе подобных. Особенно этим отличаются обыкновенные («большие») шимпанзе. Как известно, из всех человекообразных обезьян к нам ближе всего именно шимпанзе. Напомним, что шимпанзе бывают двух видов – большие и бонобо.

Бонобо скорее вегетарианцы, они более мирные, стараются обойтись без агрессии. Если две стаи бонобо встречаются, это скорее встреча двух колоний хиппи, чем двух отрядов рокеров. А вот обыкновенные шимпанзе идут по агрессивному пути решения спорных вопросов. Обыкновенные шимпанзе, во-первых, эффективные охотники и часто занимаются поимкой и поеданием не плодов, а маленьких обезьян. Во-вторых, для них патрулирование своего участка леса, вылавливание самцов соседней стаи, которые забрели на их территорию, драки с ними и убийства чужаков достаточно хорошо задокументированы.

Бонобо в этом смысле гораздо добрее, чем мы. То, что история человечества – это во многом история войн, также доказывает очень высокий уровень нашей агрессивности. Поэтому общество тратит так много сил для того, чтобы контролировать уровень агрессии, и стремится удерживать его в каких-то приличных рамках с помощью морали, законов и правоохранительных органов.

Для выживания важно контролировать агрессию, задавать ее оптимальный уровень. Поэтому внутри стаи обязательно имеются ритуализированные действия, которые позволяют более слабому показать: «Да, я осознаю, что слаб, не надо меня бить и кусать, я согласен на свое подчиненное положение». Так, у воронов есть характерная поза угрозы и поза подчинения, когда более слабая птица подставляет голову доминирующей особи. У волков существует ритуальное выпрашивание пищи у лидера, а также характерная поза переворота подчиненной особи на спину.

Что в этом случае важно? Как и всякая серьезная поведенческая программа, агрессия включает в себя не только врожденные компоненты, но и приобретенные. Мы учимся ухаживать за нашими детенышами, подражать, исследовать, и точно так же мы учимся агрессивным или, наоборот, пассивно-оборонительным программам. Если у вас есть индивидуальный опыт агрессии и этот опыт успешен, то повторение подобного опыта запросто может сделать из вас более агрессивное существо. А если у человека имеется неудачный опыт агрессивных взаимодействий и, условно, в детстве в школе его много били, это тоже может наложить серьезный отпечаток на характер. Закрепление подобных программ исследуется в экспериментах на животных. Например, если попарно заставлять крыс вступать в драку, то те особи, которые одерживают больше побед, становятся все более и более агрессивными и начинают побеждать даже более физически сильных соперников.

В человеческом социуме существуют социально одобряемые ситуации, когда агрессивность осознанно культивируется. Это характерно для многих видов спорта: борьбы, бокса, хоккея, автомобильных гонок. В случае профессиональных военных, полицейских проявления агрессии – неотъемлемая часть профессии. А иначе не получится стрелять во врага и разгонять несанкционированные демонстрации.

Веществами, которые работают на стороне агрессии, являются медиаторы норадреналин и дофамин. Про первый из них выше сказано уже очень много. Что же касается дофамина, то он однозначно может усиливать агрессию, и, соответственно, те молекулы, которые мешают работать дофамину, тормозят активно-оборонительные реакции. Нейроны, выделяющие дофамин, работающий в центрах различных потребностей, находятся либо в гипоталамусе, либо в нижней части среднего мозга – так называемой вентральной покрышке. В первом случае влияние дофамина ограничивается в основном все тем же гипоталамусом; во втором – аксоны поднимаются в кору и базальные ганглии (в частности, в миндалину). Антагонисты дофамина (нейролептики) при агрессивных маниях оказываются очень эффективными препаратами. Эти же препараты используют при шизофрении (аминазин, галоперидол, неулептил). В известных голливудских фильмах – «Молчание ягнят», «Остров проклятых», «Авиатор» – показаны достаточно характерные ситуации маниакальных расстройств поведения, иногда очень опасные для окружающих.

Серотонин работает в мозге, чтобы контролировать агрессивность, он напрямую снижает ее уровень. Данное вещество в ЦНС вырабатывают нейроны ядер шва (ствол мозга). Их отростки-аксоны очень широко расходятся по мозгу, повсеместно образуя контакты-синапсы. Интересно, что исходно серотонин был открыт как тканевой гормон, который увеличивает тонус гладких мышечных клеток в стенках сосудов и других внутренних органах. Выделяясь из тромбоцитов, серотонин спазмирует сосуды, что помогает останавливать кровотечение. В связи с этим препараты, связанные с серотонином, используются для управления тонусом сосудов (например, при лечении мигрени); особая область применения – стимуляция родовой деятельности. Если в мозге дефицит серотонина, это может вести к депрессии, а может – к проявлениям агрессивности.