Скажи "да" - Фиона Уокер

– Еще бы! Я делал все, чтобы это было сложно. – Он вдруг крепко схватил девушку за руку. – Боже, я сам хотел, чтобы это стало невозможным. Я не хочу, чтобы ты была моим другом, Таш! Неужели ты этого не видишь? Я весь год пытаюсь тебе это объяснить.

Она попыталась вырваться, но он лишь усилил хватку. Дождь лил как из ведра. Волосы Таш приклеились к лицу, рубашка липла к ней, как вторая кожа.

– Я не хочу, чтобы ты была моим другом, черт возьми, – повторил он, сжимая ее пальцы. – Это невыносимо, нестерпимо больно. Я пробовал это принять, но у меня не получается.

Таш высвободилась и потерла гудящие запястья. Ее сердце стучало так быстро, что она с трудом дышала. Но сейчас было не время и не место признаваться ему в своих чувствах.

– Что же ты тогда хочешь? – выдавила она. Хьюго устало посмотрел на нее и вздохнул:

– Какой смысл? Какой смысл говорить тебе об этом? – Он пожал плечами. – Кто-то сказал, что лучше любить и потерять, чем вообще не любить.

– Теннисон. – Голос Таш задрожал.

– Ты всегда была более начитана, чем я.

– Есть множество стихотворений о безответной любви, – ответила она, – у меня были годы, чтобы их прочитать.

Хьюго ничего не сказал, его темные глаза смотрели в дождь.

Таш плакала на всем пути до Фосбурна; впрочем, из-за ливневого дождя шоссе все равно невозможно было разглядеть. Дворники не справлялись, и она ехала на автомате.

В доме было темно. Свекла, перепуганная грозой, залезла под кофейный столик и дрожала всем телом.

Таш забралась на диван и позвала собаку.

– Он думает, что я самозабвенно счастлива с Найлом, – сказала она своей лопоухой питомице. – Как я могла полюбить такого черствого, такого бесчувственного, гордого и упрямого чурбана?

Свекла ласково слизывала соленые слезы хозяйки.

Весь следующий день разговоры вертелись только вокруг трагедии с Бодибилдером. Вечером со съемок вернулся Найл. Он пребывал в каком-то странном, возбужденном состоянии: как летний ветер, носился по комнатам, мельком просмотрел свою почту, прослушал оставленные на автоответчике сообщения и переодел брюки. Не стал объяснять, почему вчера не пришел ночевать, не спрашивал, как Таш съездила с Хьюго в Маккоумб. Лишь посетовал на то, как много проблем принесла всей съемочной группе гибель Бода.

– Хьюго стал похож на лунатика, – рассказывал Найл. – Нанял здоровенный трактор и вырыл огромную яму на этом поле… как он его называет?

– Двадцать Акров?

– Да. Лисетт пришла в бешенство. В понедельник мы должны были снимать на этом поле дубль, а теперь там похоронена бедная коняга.

Таш хотела упрекнуть Найла в бессердечности, но он явно был не в себе. Или пьян. А может, и то и другое.

– Хьюго похоронил Бода?

– Да. Лисетт так кричала! В итоге он вылетел из дома, хлопнув дверью. Боже, этот человек иногда меня пугает. Я сегодня не буду ужинать дома, хорошо?

Найл замялся, как будто хотел что-то еще сказать, но Таш уже направилась к выходу.

– Хорошо. – Она накинула летнюю куртку. – Я тоже.

Едва приехав в Маккоумб, Таш сразу бросилась к Стефану:

– Хьюго здесь?

– Дорис! – Швед перегнулся через изгородь и окликнул девушку, убиравшую манеж. – Хьюго вернулся?

– Да, уже несколько часов назад. – Она кивнула в сторону дома. – Иди на запах виски.

Когда Таш нашла Хьюго, он, вопреки ожиданиям, оказался совершенно трезв. Просто укрылся в своей старой детской, читал газету и слушал плейер. Хьюго выглядел очень усталым и еще не снял жокейский костюм после выездки Брокера. Таш подумала, что он никогда еще не выглядел таким потерянным и в то же время таким желанным. Он поднял на нее глаза и снял наушники.

– Что тебе надо? – Его глаза были красными от бессонной ночи.

Несмотря на то что к горлу подступали слезы, Таш попыталась говорить ровно и уверенно.

– Я хочу попросить тебя об одолжении, – твердо сказала она. – Выступи на Бадминтоне со Снобом. Вместо меня.

– Что? – Он уничтожающе посмотрел на нее.

– Пожалуйста, я прошу тебя, сделай это. Я не могу, – торопливо заговорила Таш, приближаясь к Хьюго. – Сноб не слушается меня, это становится опасно. Все это видят, но я не хочу снимать коня с соревнований: у него есть все шансы на победу, но не со мной, а с тобой. Ты всегда легко с ним справлялся.

Хьюго молча смотрел на Таш. Вблизи были заметны темные круги у него под глазами.

– Я звонила сегодня в администрацию, мне сказали, что замена наездника возможна, но только если мы сообщим о ней не позже понедельника. Хьюго, пожалуйста.

У него на щеках заходили желваки, он крепко сжал кулаки.

– Ты согласен? – робко спросила Таш. Ей не нравилось, как заблестели у него глаза.

Хьюго глубоко вдохнул и закричал так, что девушка подпрыгнула:

– Как ты смеешь?!

– Что? – Она отшатнулась.

– Как ты смеешь так глупо, так нагло предлагать мне утешительный приз? – Хьюго вскочил с дивана, его трясло от ярости, глаза метали молнии. – Ты маленькая стерва! – Он стал расхаживать по комнате. – Не ожидал, что ты на такое способна. Как только это могло прийти тебе в голову? Боже мой!..

– Я хотела помочь, Хьюго. Неужели ты не понимаешь?

– О да, понимаю, – прорычал он. – Уверен, вы с Найлом славно поговорили вчера ночью: «Найл, дорогой, чем бы мне помочь бедному Хьюго, ведь он потерял свою любимую лошадку?» – «Я понимаю тебя, солнышко!» (Он прекрасно изобразил акцент Найла.) – «Почему бы тебе не дать ему покататься на твоей?» – «О, Найл, какой ты умный, мой дорогой! Я так и сделаю». Так это было? Ты похожа на богатого ребенка, предлагающего нищему мальчишке свой красивый велосипед.

– Ты ошибаешься! Все было совсем не так!

– Так, именно так, дорогуша! – В его голосе появилась издевка. – Бод не был игрушкой, которой можно найти замену или сдохшей морской свинкой, которую родители тайком заменяют на новую – такую же, только живую. Я пролил немало пота и слез, пока его воспитал. Он был моей путеводной звездой, моим другом. Теперь он умер, и ты ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ предложить мне своего коня, на которого сама потратила два года неустанного труда! Какой высокомерный жест! Ты думаешь, я раскис и теперь мне необходимы доказательства, что я – лучший наездник, чем ты? Нет, мне не нужен для этого Бадминтон, дорогая! Это и так ясно.

Таш заплакала. Как она могла так неправильно оценить ситуацию? Хьюго загнал ее в угол, его искаженное яростью лицо было всего в нескольких сантиметрах от ее губ.