Заклинательница бурь - Мира Вольная

— Приветствую тебя, Александр Гротери, моя земля — твоя земля, моя добыча — твоя добыча, — так же склонился Ледяной, заканчивая ритуальную фразу. Груны сзади заметно расслабились: не раз бывало так, что волки не разрешали ступать на их земли по одним им ведомым причинам.

Девушка рядом со мной неуверенно мялась и чувствовала себя явно не в своей тарелке, пока я представлял ее альфе. Точно так же она робела и не находила слов, знакомясь и с главой деревни, с его женой и с остальными членами стаи. Смотрела на Ледяных, как на диковинку. Впрочем, волки отвечали девушке тем же.

Спасла ситуацию, как ни странно, охота. У дроу это занятие было в крови, и Амелия с удовольствием поддержала идею поймать что-нибудь для предстоящего обеда самостоятельно, тем более принцессе было интересно попробовать поохотиться вместе с Ледяными. Большая часть сопровождения осталась в деревне, а в лес отправились только Дориан, Амелия, я и Лерой. Софи охоту не любила, а поэтому решила помочь Сабрине организовать костер.

Я, впрочем, не прочь был поразмяться. Герцогиня была права: засиделся я во дворце. И эта охота… Это действительно охота, а не банальная травля животного с собаками, егерями, лошадьми, кучей гомонящих придворных и дамочек выехавших только для того, чтобы покрасоваться перед мужчинами в седле. Она живая, она такая, какой и должна быть — дикая, настоящая, честная.

Когда поляна полностью скрылась из вида, Екирок и еще четыре самца сорвались на бег, Амелия звонко рассмеялась, глаза загорелись азартом, и она, не мешкая ни вдоха, устремилась за ними, Дориан подстроил бег под девушку, а мы с Лероем были замыкающими.

Ледяные след взяли невероятно быстро и сейчас вели нас к реке. Белые шкуры мелькали за деревьями, сильные лапы оставляли в земле глубокие следы, а воздух пах зимой и свежестью. Где-то через двадцать оборотов мышцы в теле начало приятно тянуть, я ускорился, оставляя Лероя позади, легко обогнал принцессу и поравнялся с альфой.

Волкам приходилось сдерживаться, чтобы эльфийка не потеряла их из виду, и я отлично понимал легкое сожаление, скользившее в их глазах. Сильные, гибкие тела были напряжены, чуткие уши реагировали на малейший шорох, хвосты подрагивали от нетерпения. За собой волки оставляли четкий след из снега и льда: трава, ветки деревьев, кусты, там, где они проходили, все было покрыто инеем.

— Если хочешь, мы разделимся, — предложил я Екироку.

— В ста шагах влево недавно пробежал дикий кабан, может двое, возьми Римса и Нешту, — кивнул волк, уходя вправо и уводя остальных Ледяных за собой.

Я же остался ждать вместе с молодыми волками, а объяснив ситуацию эльфам и Лерою, снова сорвался на бег, теперь уже ни под кого не подстраиваясь и никого не дожидаясь, полностью отдаваясь охоте. Пусть волчьим нюхом я не обладал, но у меня было мое зрение и знания, следы действительно двух кабанов тянулись вдоль густого подлеска: характерно примятая трава, раздавленная брусника, сломанные веточки, выдранный мох, вытоптанная и взрытая земля, дерьмо, наконец.

Я улыбнулся и припустил еще быстрее, внимательно выслеживая будущий обед. Нешта бежал рядом, а вот Римса явно предпочел общество диковинной гостьи. Я, впрочем, не возражал: так было безопаснее.

Через двадцать лучей в нос отчетливо ударил терпкий запах кабана, следы стали четче, и мне пришлось нехотя замедлиться, пропустить менее заметного волка вперед. У меня горели легкие, и тянуло каждую мышцу в теле, руки крепко сжимали лук, до рези в глазах я всматривался в подлесок, прислушивался, стараясь осторожно ступать. Кабана я заметил, когда было уже слишком поздно: Нешта смыкал на горле животного зубы, а рядом со мной замерла такая же разочарованная эльфийка.

Я уже хотел было признать свое поражение, когда справа в кустах что-то мелькнуло, слуха коснулся слабый шелест. Я переглянулся с Лероем и бросился в том направлении, не сомневаясь, что горгул и волки присмотрят за Амелией. Не особо переживая, что дроу останется без добычи — в конце концов, где-то бродит еще и второй кабан.

Моя же добыча казалась мне куда желанней, куда сложнее, куда интереснее. Я гнал оленя. Молодого крепкого однолетку. Молодого, крепкого и, несомненно, очень вкусного однолетку. Прятаться и осторожничать не было смысла — самец меня заметил в самом начале — а поэтому сейчас значение имели только скорость и знание местности.

Я выпустил стрелу, корректируя бег своей жертвы, и улыбнулся. Олень повернул как раз в сторону утеса возле деревни, там можно будет вполне спокойно его подстрелить, деваться животному оттуда некуда.

Я бежал и наслаждался каждым вдохом, почти причиняющим боль, предвкушал, смаковал, чувствовал свободу и невероятный азарт. Скорее всего, точно так же, как и волки, оставлял за собой снежные следы. Мчащийся впереди однолетка всхрапывал и судорожно дергал головой, был напуган и разозлен, я почти чувствовал насколько разгорячено его тело, слышал, как бьется в груди сильное молодое сердце. Красивое животное, достойный соперник.

Я снова почти не глядя выпустил стрелу, опять меняя направление бега животного, с тихим свистом она вонзилась глубоко в дерево у самого уха оленя, и самец шарахнулся в сторону. Он еще ускорился, рванулся к спасению из последних сил так, что на несколько мгновений я потерял его из вида. Но бежать однолетке некуда, скрыться ему больше негде.

Еще чуть-чуть, и покажется утес, лес начал редеть, не так сильно пружинила под ногами земля, становилось светлее, отчетливо слышался рокот реки внизу.

Четыре вдоха, и деревья совсем отступили, четыре вдоха, и я вылетаю на открытое пространство, четыре вдоха, и…

Твою гребаную мать!

Напуганный, взбешенный однолетка встал на дыбы рядом с одиноким деревом у самого края, а под его копытами, вжавшись спиной в ствол — Софи.

Твою гребаную мать!

Меньше чем полвдоха на то, чтобы сориентироваться, и в оленя летит ледяная игла, вонзается животному в бок и сбивает с ног, я с шумом выдыхаю, снова вдыхаю, стараюсь успокоиться, но сердце все еще колотится в горле.

— Ты цела? Как ты здесь оказалась? — задаю единственный вопрос, подскакивая к ведьме.

— Цела. Распустились белые халар, — заторможено ткнула девушка пальцем мне за спину, где на выступах утеса действительно виднелись цветы. Ее взгляд был прикован к мертвому животному.

Цветы? Долбанные цветы?

— И тебя понесло сюда, — взъерошил я волосы. — Зима, Софи, вот ты местами на воду дуешь, а иногда твоя беспечность просто поражает.

— Я же не знала, что тебе приспичит гнать дичь сюда, — наконец посмотрела на меня ведьма.

— Ты сейчас серьезно? — не поверил я своим ушам.

— Абсолютно, чего ты придираешься?

— Я еще даже не начинал, — стиснул я ее плечи. — Иногда мне просто до зуда хочется сомкнуть руки на твоей прелестной шейке.

— Только попробуй, Александр Гротери, и я обещаю, что эти самые руки через двадцать лучей отсохнут, — прошипела в ответ Софи, начиная заводиться. — Если бы не твои дурацкие выходки, вообще ничего бы не случилось. Чего тебя понесло на эту охоту? Ты охотился в поместье Сабрины.