Братья Старостины - Георгий Морозов

И благодаря этому посылу само спортивное общество с красно-белым флагом казалось построенным на семейных отношениях. Разумеется, внутри «Спартака» было не все гладко, и можно вспомнить еще раз, как в тридцатые годы даже далеко не рядовые члены спортивного общества писали на Старостиных компрометирующие письма. Но где в те времена было по-иному? В конце концов, Павлик Морозов тоже доносил не на кого-нибудь, а на своего отца.

Принадлежность к огромной семье постепенно распространялась не только на спортсменов, но и на болельщиков. Слово из семи букв легко объединяло даже незнакомых. И это было куда важнее, чем выигранные медали и кубки.

Но самое поразительное, что абсолютную непохожесть детища Старостиных на другие продукты советской эпохи уловили иностранные исследователи уже в XXI веке! Перу американца Роберта Эдельмана, в прошлом студента МГУ, принадлежит труд «Московский „Спартак“. История народной команды в стране рабочих», увидевший свет в 2009-м. Текст не лишен фактических погрешностей, однако основная линия очерчена отчетливо: «Спартак» был не только самой популярной командой в Советском Союзе, но и, возможно, самой популярной полуавтономной организацией в государстве. Для многих, полагал Эдельман, поддерживать этот клуб — значило в каком-то смысле высказывать свое «нет» официальному курсу. Старостины были героями, но не из тех, что создало государство.

И пусть сейчас акценты смещены, не случайно же на трибунах, мечтающих о честности и справедливости футбольного действа, время от времени появляется портрет Николая Петровича с предостережением: «Он всё видит».

Еще раз напомним слова Льва Филатова о притягательности «Спартака»: «Тем, кто затеет складывать пирамидку из доводов, объясняющих его популярность, настойчиво рекомендую не забыть о литературной деятельности Андрея и Николая Старостиных. Ни один наш чемпионского значения футбольный клуб, включая динамовские Москвы, Киева и Тбилиси, столичные армейский и автозаводский, не выдвинул из своих рядов сразу двух оригинальных литераторов…» Между тем литературные опыты Старостиных начинались не с Николая и не с Андрея, хотя не все болельщики даже из числа продвинутых об этом знают.

Как-то раз спартаковским поклонникам была предложена викторина, включавшая вопрос: «У кого из братьев раньше всех вышла книга?» На выбор предлагалось три варианта, а правильным ответом являлся такой: у Александра. Запутаться было немудрено: ведь в спартаковской энциклопедии, изданной в 2002 году, в списке литературы против самой первой книги ошибочно стоит: «Ан. Старостин».

…Однажды у Александра Петровича с Константином Сергеевичем Есениным состоялся такой диалог:

— Любители футбола знают книги ваших братьев — Николая и Андрея — «Звезды большого футбола», «Большой футбол», но вы ведь из всех Старостиных первым взялись за перо?

— Да. Была книжка «Рассказ капитана». О поездке в Чехословакию, о памятном матче с «Жиденице» в 1935 году. Ее выпустило издательство «Молодая гвардия». Потом оно предложило мне сделать книгу «Моя жизнь в футболе». Но книгу я такую не написал. Не было времени. Не получилось.

«Рассказ капитана» представлял собой книжечку карманного формата, отпечатанную тиражом 20 тысяч экземпляров. Необходимо помочь читателям в правильном толковании даты: это произведение увидело свет в 1935-м, а поездка в Чехословакию состоялась годом ранее.

Исходя из стиля, можно говорить скорее о журналистике, путевых заметках, чем о литературе. В духе времени пропагандистская составляющая вышла на первый план, да и фигура автора, надо полагать, была выбрана потому, что он был капитаном сборной Москвы. Спустя много лет как-то наивно смотрятся то и дело возникающие на страницах прилагательные: «буржуазные газеты», «буржуазные команды»… Или вот фраза словно с первой полосы газеты «Правда»: «Попрощаться с нами приехали на вокзал секретарь ЦК комсомола А. В. Косарев, секретарь ЦК и МК ВЛКСМ — председатель МГСФК Д. Д. Лукьянов, ответственные работники ВСФК и МГСФК, представители спортивных организаций Москвы…»

Но эта лексика наглядно отражала эпоху. И архаичность тогдашней футбольной терминологии — тоже памятник старины: «нападение Чехословакии, быстро обыграв наших передовых, стремительно бросается на наши ворота», «не успели они замолкнуть после одного забитого мяча, как уже вбивался следующий». Сейчас слова «передовые» или «вбивался» давно выведены из оборота.

Замечательно было то, что текст сопровождался рядом иллюстраций, и каким же элегантным выглядел капитан во время проводов на московском вокзале! При шляпе и галстуке, с букетом осенних цветов, он и впрямь казался писателем, а не футболистом.

Его братья взялись за перо в более зрелом возрасте, когда осталась позади немалая часть жизни, и воспоминания чередовались с философскими размышлениями. Андрей Петрович также дебютировал в «Молодой гвардии» — в 1957-м вышла в свет книга «Большой футбол». В 1959 году она была переиздана во второй раз, в 1964-м — в третий. Причем объем от раза к разу увеличивался, а общий тираж составил 200 тысяч экземпляров!

В дальнейшем третий из братьев сотрудничал с издательством «Советская Россия», и в результате этого альянса появились книги «Повесть о футболе» (1973, 100 тысяч экземпляров), два издания «Встреч на футбольной орбите» (1978, 1979, в сумме 100 тысяч экземпляров), «Флагман футбола» (1988-й, 50 тысяч экземпляров). Последняя книга увидела свет уже после кончины автора.

С «Советской Россией» работал и Николай Петрович. «Звезды большого футбола» выдержали два издания в 1967-м и 1969-м общим тиражом 150 тысяч экземпляров. Третье издание в том же 1969-м осуществилось в издательстве «Физкультура и спорт». В 1986-м в серии «Библиотечка „Огонька“» вышла книжка карманного формата «Мои футбольные годы» —

80 тысяч экземпляров. Наконец, в 1992-м в КПТО «Экран» под одной обложкой поместились «Футбол сквозь годы» и «Звезды большого футбола», тираж составил 50 тысяч.

По нынешним временам цифры особенно впечатляют. В реальности охват аудитории был еще больше: отрывки из произведений публиковались в периодике. Правда, спортивный журналист Аркадий Галинский, практически на каждое событие имевший свою точку зрения, недоумевал: «Можно ли теперь представить себе массовую газету или массовый журнал, в которых не было бы спортивного отдела, постоянной спортивной рубрики? Лед тронулся даже в толстых общественно-политических и литературно-художественных журналах, не говоря уже о журналах типа „Знание — сила“ и „Наука и жизнь“. В последнем, например, из номера в номер публиковалась в конце шестидесятых годов книга Николая Старостина „Звезды большого футбола“ — произведение, безусловно, занимательное и полезное с точки зрения узнавания футбола, однако ни к науке как таковой, ни к ее связи с жизнью никакого отношения не имевшее».

Надо полагать, непременное слово «футбол» или его производные в названиях — не прихоть авторов, а требования некого стандарта, которого издательства не могли избежать. Ибо сами братья наверняка подобрали бы более емкие и образные заглавия. Тот же Лев Филатов как «решающее обстоятельство» литературного успеха братьев отмечал прежде всего то, что свою литературную деятельность они «вели самостоятельно, за них не сочиняли прикомандированные „литзаписчики“», пользующиеся обычно в таких случаях набором стандартных мыслей, оборотов, слов.