Мое сердце - Бертрис Смолл

В первый раз за многие годы Дейзи разбирали сомнения, правильно ли она поступает, но, подумав, как будет опечалена ее госпожа Скай, узнав о замужестве своей дочери, она рассудила, что еще и внук или внучка в придачу будет для нее слишком много, и решила все-таки сказать.

— Я знаю, что то же самое сказала бы вам ваша мама, будь она здесь, — начала она. — Но ее здесь нет, поэтому я считаю, это надо сделать мне. Много лет назад ваша тетя Эйбхлин, сестра вашей матушки, занимающаяся врачеванием в монастыре в Ирландии, дала вашей маме рецепт снадобья, которое поможет вам не иметь детей. Я знаю, что вы не очень-то счастливы в этом замужестве. Не то чтобы вы не любили графа, нет, — торопливо добавила она, — но я знаю, как вы надеялись дождаться возвращения родителей. Знаю, что вы всегда хотели, чтобы за вами ухаживали, как за сказочной принцессой, что вы слишком молоды, чтобы стать матерью прямо сейчас, хотя ваша мама и родила вашего брата Эвана в шестнадцать лет. Она тогда тоже была слишком молода и много раз говорила об этом, хотя и не желала господину Эвану смерти. — Дейзи держала в руке маленький хрустальный бокал. — Выпейте это, — сказала она, — и вы будете в безопасности этой ночью. — Потом вдруг спросила:

— Вы еще не понесли, нет?

— Нет, — ответила Велвет с круглыми от удивления глазами.

— Тогда выпейте, — повторила Дейзи, протягивая ей бокал. — У меня для вас приготовлен целый пузырек этого снадобья, и я дала Пэнси рецепт с самыми тщательными инструкциями. До тех пор, пока вы не пожелаете иметь ребенка, пейте эту штуку каждый день, и вы будете в безопасности. Когда же почувствуете себя готовой к продолжению рода, прекратите ее пить — и пусть природа возьмет свое.

— А что скажет отец Жан-Поль, одобрит он это? — нервно спросила Велвет. — Я не уверена, что это разрешено святой церковью.

— Отец Жан-Поль хороший человек, но он никогда не рожал детей, и вряд ли ему когда-нибудь придется это делать. Вспомните, что это снадобье дала вашей маме ее родная сестра, святая женщина. Да разве хорошая монахиня пойдет против божеских законов, дитя? — Дейзи рассчитывала убедить Велвет, опираясь на ее невинность. Если госпожа Скай не одобрит ее действия, когда вернется, то ведь рецепт у Пэнси, а не у Велвет, и, если ее мать прикажет, она просто уничтожит его, и все.

Велвет колебалась только какое-то мгновение. Она хотела иметь детей, но не так быстро, как Эйнджел. Ее брак с Алексом может быть восхитительным, но детей она пока не хочет иметь. Так что она протянула руку и, взяв у Дейзи бокал, осушила его. С тех пор каждый день она принимала небольшие дозы золотисто-зеленого снадобья с запахом дягиля, и, похоже, оно действовало, так как ее месячные приходили вовремя.

— Я хочу, чтобы у тебя в животике появился ребеночек, — прошептал Алекс. — Когда я вижу, какая полная жизнь у Эйнджел и трех прелестных крошек Робина, я начинаю мучительно желать своих детей.

— Все в руках Божьих, милорд, — ответила она, надеясь, что он не заметит ее обмана. Черт возьми, ну что он затянул эту волынку насчет детей?

— Да, все в руках Божьих, но подумайте о том удовольствии, которое мы получаем, пытаясь выполнить его волю, — поддразнил он ее.

— Фи, милорд! Не святотатствуйте, — выбранила она его, но в ее голосе он уловил улыбку. Она незаметно зачерпнула пригоршню снега с балюстрады лестницы, ведущей на террасу Гринвуда, и, обернувшись, бросила в него снежком.

С ревом притворного гнева он набросился на нее, стащил с лестницы и погнался за ней через сад. Визжа, Велвет бросилась прочь, на ходу кидая в него снегом. Они носились по саду, как расшалившиеся дети, пока пытавшаяся добежать до лестницы дома Велвет не была схвачена мужем и брошена в сугроб, где он, перевернув жену на спину, щекотал ее до тех пор, пока она не запросила пощады.

— Перестань? Дерзкая девчонка, ты заслуживаешь гораздо большего наказания за неуважение к своему хозяину и повелителю! — Усевшись на нее верхом, он попытался поцеловать ее, но Велвет отвернула голову.

— Хозяину? — Она притворилась рассерженной. — Хозяину, да? Опять мы возвращаемся к лошадям и собакам? И кто же из них я, сэр? — Котенок! — быстро ответил он. — Шипящий, фыркающий, дикий котенок.

— Мя-яу! Ф-с-с-с! Котята больше всего любят тепло и ласку. — Ее изумрудные глаза озорно сверкнули.

— Неужели, мадам? — Вскочив, он поставил ее на ноги. — Тогда позвольте мне забрать этого маленького, вывалянного в снегу котенка в дом, — прошептал он. — Домой, в мою кроватку, где я смогу обнять его и согреть.

Она отряхнула юбки от снега.

— Ф-р-р-р! — заверещала она и стрелой бросилась мимо него вверх по ступеням в дом.

Расхохотавшись, он погнался за ней через библиотеку, главный холл, вверх по лестнице и по коридору в их апартаменты. Они ворвались в комнаты, до смерти напугав Пэнси, которая дремала в прихожей у камина. Сидевший рядом с ней на полу и положивший голову ей на колени Дагалд моментально вскочил.

— Милорд! Миледи! — Он растолкал сонную Пэнси. — Вставай, дорогая!

Пэнси с заспанными глазами наконец-то встала, и Велвет только теперь поняла, как уже поздно.

— Распусти мне лиф, Пэнси, — сказала она, — и ступай спать.

Пэнси кивнула, но возразила:

— Я раздену вас, миледи. Это займет всего лишь минуту. — И она повела госпожу в спальню.

Сняв платье, Велвет стояла в шелковом нижнем белье, вернувшись мыслями к событиям сегодняшнего чудесного вечера. Пэнси нащупала у нее на шее застежку и сняла сначала ожерелье, а потом серьги. Забрав платье и драгоценности, она ушла в туалетную комнату, чтобы вернуться через несколько секунд.

— Спокойной ночи, миледи, — сказала она. — И счастливого вам Рождества!

— Счастливого Рождества, Пэнси, — ответила Велвет. Дверь за молоденькой камеристкой закрылась, и Велвет начала не торопясь снимать нижние юбки, рубашку, туфли и чулки, которые побросала на кресло. Обнаженная, она подошла к маленькому серебряному тазику, в котором Пэнси оставила теплой воды, взяла кусок ароматного мыла, вымыла лицо и руки, прополоскала рот. В камине вдруг ярко вспыхнуло оранжево-красное пламя, когда дрова раскатились на решетке, рассыпав фейерверк золотистых искр. Велвет лениво потянулась в тепле спальни.

— Боже, как же ты красива! — В дверях, соединяющих их спальни, стоял Алекс. — Мне никогда не надоест смотреть на тебя такую, какой тебя создал Господь Бог. Твоя кремовая кожа, твои глаза, волосы! Ты вся — сплошное совершенство, дорогая! — Он подошел к ней и, обняв сзади, взял ее груди в руки.

Прямо перед ними висело большое зеркало, и Велвет как зачарованная следила за тем, как он ласкает ее. Ее груди были в полной пропорции с ее ростом, но, по мере того как она наблюдала за его игрой с ними, ей начинало казаться, что его большие руки делают их меньше. Ее соски начали гореть от острого наслаждения и сжиматься в плотные маленькие узелки, наполненные любовью. Округлости грудей заметно набухали под его нежными, зачаровывающими руками.