Игры невидимок - Ирина Сербжинская

— Злые гоблины потеряли след, — пояснил овражник, чтобы успокоить хозяина. — Можно есть спокойно.

Про еду он сказал просто так, на всякий случай.

Хозяин поглядел на овражника с недоумением, словно вспоминал, кто перед ним, потом покачал головой, хмыкнул, отрезал кусок рыбы и бросил гному. Овражник поймал его на лету и тут же запихал в рот целиком.

— Злые гоблины не теряют след, — нехотя ответил хозяин. — Придут скоро…

Овражник перестал жевать и испуганно огляделся.

— И если быстро не добраться до Голодных земель, то, пожалуй, дело гиблое…

Овражник на мгновение замер, потом торопливо проглотил кусок, привстал на цыпочки, озираясь и прислушиваясь.

Было тихо, только перекликались птицы. Овражник покосился на рыбьи головы, которые валялись неподалеку и выглядели ужасно аппетитно, но взять постеснялся. Про себя он решил, что как только стемнеет, шмыгнет к кустам и погрызет лакомые кусочки.

— Старый гоблин, — проговорил овражник, наморщив лоб. — Желтые глаза. Узнал тебя.

— Узнал… — пробормотал Сульг.

— Убьет? — с ужасом спросил овражник и даже забыл на мгновение о рыбьих головах.

— Поглядим… Плохо, что вещи остались там, у реки. Еда, огниво, теплый плащ, второй меч…

Овражник слушал невнимательно, он хотел спросить про рыбьи головы, но не решался, глядя на сосредоточенное и озабоченное лицо хозяина. Покончив с едой, тот стал готовиться ко сну. Овражник, вздыхая, возился неподалеку, делая вид, что пытается устроиться на камнях поудобнее, и поглядывая на остатки рыбы.

Сульг положил рядом невидимый меч Фиренца и с досадой взглянул на гнома, свернувшегося в ямке под камнем.

— Не вздумай ночью сунуться ближе, — предупредил он. — Без головы останешься. Сиди тихо, чтоб тебя не видно и не слышно было. А будешь возиться — утоплю. Понял?

Овражник испуганно закивал.

По лицу Зары скользнула еле заметная тень неудовольствия.

— Приветствую тебя, старейший! — проговорил гость.

— И я приветствую тебя, Дошаг-охотник, — подчеркнуто спокойно ответил Зара, делая вид, что не замечает издевательских ноток в якобы почтительном приветствии.

Гость ухмыльнулся, не дожидаясь приглашения, прошел внутрь, уселся напротив старейшего и бесцеремонно уставился на него.

Дошаг был полукровкой. Чуть приплюснутый нос и длинные волосы бурого оттенка говорили о том, что мать его была из племени гоблинов, а светлые, почти бесцветные, раскосые глаза и широкие скулы достались ему от отца хетхи.

— Я слышал, твои желтоглазые уроды упустили Сульга? — напрямик спросил Дошаг, явно не собираясь утруждать себя предварительными разговорами. — Он был у них в руках, и они позволили ему сбежать?! Твое племя вырождается, старейший! Эти гоблины — не воины! Олени и дикие свиньи — вот их добыча. Волк им не по зубам!

Старый гоблин вынул трубку изо рта и выколотил ее о камень, тщательно скрывая раздражение.

Он терпеть не мог Дошага, который понятия не имел о том, как нужно вести беседу со старейшим. Почтительность, уважение к старшим — все это было для него пустым звуком. Чего иного можно ждать от полукровки?!

Он пропадал неизвестно где, якшаясь, по слухам, даже с ктухами и юнь-ти, исчезал и снова появлялся в деревне, возбуждая у молодежи зависть дорогим оружием и рассказами о своих приключениях. Зара видел, как загорались глаза у воинов, которые внезапно понимали, что мир гораздо больше серых гор и равнин Мглистого края.

— Они не упустили норлока. Они идут по следу. И скоро, — Зара сделал многозначительную паузу, — притащат его сюда!

Дошаг хмыкнул. Он сверлил глазами старейшего, скривив губы в усмешке:

— Притащат? Твои гоблины слишком глупы для этого!

Дошаг поправил колчан-нарит, обтянутый кожей и украшенный серебряными накладками. Зара мельком глянул на нарит и отвел глаза: по обычаям хетхи кожа для него снималась с правой руки заклятого врага. Дошаг проследил взгляд и ухмыльнулся, похлопав по колчану широкой ладонью:

— Вы не ведете войн, вы не ходите в набеги! Разве вы гоблины?! Скоро вы будете пахать землю и сеять зерно, как люди! — Дошаг наклонился вперед, в его прозрачных глазах горело презрение. — И вы надеетесь поймать норлока, того самого, по приказу которого было уничтожено почти все племя?! Они вернутся ни с чем, твои гоблины! Волк слишком хитер для того, чтобы его ловили неопытные щенки!

— Пустые слова! — с досадой отрезал Зара, сердито кусая черенок трубки. — Мои воины поймают его! Норлоку некуда здесь деваться!

Дошаг плюнул в очаг, и Зара вздрогнул от неслыханного оскорбления. Этот полукровка позволяет себе слишком многое!

— Вы тут, в горах, совсем выродились! В жертву богам вы приносите не пленных, а кабанов и оленей, потому-то у вас в жилах кровь превратилась в воду! — Дошаг сделал презрительный жест. — А ведь ты жил когда-то на земле Доршаты!

Он поднялся и взглянул на старейшину с высоты своего роста.

— Твои гоблины никогда не смогут изловить волка, — надменно произнес Дошаг, расправляя плечи. — Я сам поймаю его, я, Дошаг-охотник! Родичи моей матери жили на равнине, там, где норлоки устроили резню!

Зара почувствовал, как ярость снова вскипает в его сердце.

— Норлок на нашей земле, и его жизнь принадлежит нашему племени! — сказал он угрожающе. — Он должен умереть возле жертвенника, чтобы напоить своей кровью священное дерево!

— Тьфу! — Дошаг еще раз плюнул в очаг. Слова Зары не произвели на полукровку никакого впечатления. — Если норлока изловят твои шавки, что ж, пусть волокут его к жертвеннику! А если его поймаю я, то убью так, как захочу, ясно?

— Если ты… — начал было вождь, но Дошаг, не дослушав, повернулся и направился к выходу.

— Я сам поймаю Сульга! — рявкнул он с порога и исчез. Зара свирепо поглядел ему вслед и сунул в рот погасшую трубку.

Сульг блуждал между сном и явью, прислушиваясь во сне к шорохам ночи. В лесу было тихо, но ощущение близкой опасности не отпускало. Норлок открыл глаза: край неба уже чуть посветлел. Не двигаясь, он прислушался, потом отбросил куртку и сел, поеживаясь от утреннего холода. Неподалеку, возле большого камня, свернувшись клубком, спал овражник. Увидев его, Сульг досадливо поморщился. Почувствовав, что хозяин проснулся, гном тут же вскочил на ноги, сонно моргая.

— Утро? — спросил он. — Еда?

Сульг поднялся и бросил куртку на камень.

— Самого бы тебя скормить рыбам, жаль, я сразу не сообразил, — проворчал он. — Убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока цел…

Предложение убраться овражник пропустил мимо ушей.

— Крысу? — предложил гном, оживившись. — Могу поймать!