Северянка - Екатерина Валерьевна Баженова

– Я привык брать себе только все самое лучшее. А в нашем селении все самое лучшее достается Ярославу и его семейке. Их любят и почитают. А меня это бесит. Всем лешачам на меня наплевать, а мне – на них. Только и знают, что лицемерить.

– Я слышал, что у вас все равны, живут по справедливости, – Мурад пытался понять мотивы Властимира, причину его ненависти к землякам, – К вам со всех сторон идут те, кого считают изгоями.

– Вот именно – один сброд, который не может найти себе места в жизни, поэтому весь стекается сюда. От мусора надо избавляться. Разве нет? Кого ты жалеешь, Мурад? Убийц? К нам в Лешеву Падь часто приходят те, чьи руки кровью родных запачканы.

– Наши тоже. Или ты забыл, чем промышляешь? –спросил один из разбойников.

– Но мы не убиваем братьев, сестер, отцов. Мне терять нечего – никого из родных у меня там нет.

– Смотри, а то потом поздно будет. И дома, куда всегда можно вернуться, тоже не будет.

– Я найду себе дом там, где пожелаю. За меня не волнуйся.

– Говоришь как истинный печенег.

– Я уже давно живу кочевой жизнью. Мне не привыкать.

Печенеги ушли. Разбойники посматривали на главаря с опаской. Они, если честно, его совсем не понимали почему он считал, будто у него ничего нет. Он имел все: дом, друзей, уважение, богатство (хоть и ворованное). Чего же Властимиру не хватало, никто не мог сказать. Казалось, что даже он сам не знал.

Властимир рос единственным ребенком в семье. Родители его баловали, покупали самые лучшие игрушки, сладости, любили безумно. Когда их не стало, баловать, само собой, мальчика уже никто не стал. И, конечно же, никто так больше не любил, как родители. А так как Властимир привык получать все, чего пожелает, ему не нравилось то, что теперь нужно стало выкручиваться и добиваться всего самому. Лешачи о нем старались хорошо заботиться, поддерживали как могли, но никто мальчика не жалел. Ведь жалость хуже всего ломает человека. Именно не горе, а жалость – она всегда напоминает о случившемся, не дает забыть, встать на ноги. Но Властимир решил, что заботы селян о нем ему недостаточно. Он понял, что разбоем и обманом можно легко добиться многого. Только парень не учел, что ни друзей, ни любовь за золото не купишь.

Он обвел взглядом разбойников, ожидая их мнения. Однако, никто ему не ответил, лишь отводили в сторону взгляды. Главарь тоже смолчал и вышел, исчезая в темноте.

Утром Властимир зашел за Власом. Княжеская семья еще завтракала и гостя пригласили к столу. Молодец с удовольствием присоединился. После Рагнеда собиралась пойти тренироваться, и вместе с другом они ждали княжича во дворе.

– Ты вчера опять к своим «дружинникам» хаживал? – спросила девушка.

– И все-то ты видишь. Ничего от тебя не утаить, глазастая.

Властимир с разбойниками не пошли грабить купца – небыло смысла оббирать подосланного печенегами человека. Вчера он дал отбой своим людям.

– А я тебя тоже видел несколько дней назад. Зачем снова в лес пошла? Забыла чем все закончилось, когда ты с огнем колдовать пыталась в последний раз? И где же твои собачки? Ведь ты с ними уходила.

– Собачек у меня забрали. Им велено было к настоящему хозяину воротиться. А чего это ты за мной следишь?

– Я и не слежу. Тебя же Вольга дожидался. Разве мне надо было идти за тобой?

– Я из-за тебя ходила.

– Не понял, – Властимир думал, что ему послышалось.

– Я хотела тебе помочь. Ты совсем запутался, – Рагнеда посмотрела другу в глаза.

– С ума съехала? А если бы пламя снова взбесилось? Страшно не было?

– Было. Но чем черт не шутит, авось и получилось бы.

– И как?

Рагнеда вынула из кармана прядь волос, что срезала с парня на тренировке:

– Не подпалился ни один волосок. Они вообще не горели. Огонь не хочет тебе помогать. Мне было сказано, что только ты сам в силах себе помочь.

Властимир был поражен и тронут до глубины души. Ему всегда казалось, что всем в селении на него наплевать, но поступок любимой заставил его изменить свое мнение и взглянуть на односельчан по-новому. С глаз молодца будто пелена спала. Девчонка не устрашилась снова попасть под удар своих богов, которые ей всегда помогали, но зимой напали и едва не убили. Она подвергла себя опасности ради друга, чтобы помочь ему найти свое место под солнцем. А он что наделал? Сговорился с печенегами и Святополком, чтобы перерезать всех соседей: и женщин, и детей, и семью князя… Ее семью… Как он вообще мог на такое пойти? Нет, он поедет к Мураду, поговорит с ними, все объяснит, отдаст все свое золото и откупит селение. Ведь кочевники обожали деньги, из-за них и нападали. До набега еще целых три дня. Но надо ехать сегодня же, а с собой пока прихватить зарытое в лесу золото. То, что находилось в доме, от отдаст позже.

Парень сжал в кулак свою прядь, которую княжна ему вернула, и побежал домой. В это время вышел Влас. Княжичи переглянулись меж собой: что это с другом? Вроде бы на тренировку вместе собирались идти, а он рванул куда-то. Властимир оседлал коня и поскакал в лес. Еще целых три дня. Он успеет.

В логове главаря разбойников ожидал сюрприз: кочевые союзники сами пожаловали. Молодец обрадовался, что никого искать не придется, но ошибся.

Во главе стола восседал Барукхан – хан печенежского племени. Мужчина был в самом расцвете сил, крепкий и высокий. Красивое лицо украшали боевые шрамы. В бою он был жесток и безжалостен, не щадил никого.

– Я позволил себе приехать немного раньше, ты непротив? – обратился он к Властимиру, обнажая в улыбке ровные белые зубы. – Мои люди на подходе, будут к вечеру.

– Барукхан? – удивился Властимир.

– Я не вовремя? – вежливо осведомился хан, – У тебя такой вид, будто ты куда-то спешно собрался.

– Я к тебе хотел ехать, – печенеги свалились как снег на голову, было трудно собраться с мыслями.

– Ну, а я сам приехал. Говори.

– Нет, ты сначала, – Властимиру нужно было перевести дух, привести мозги в порядок чтобы все объяснить.

– После того, как мы уберем наших основных врагов, то бишь твоих земляков, надо будет решить границы наших земель.

– Земель? Зачем, – не понимал Властимир, – Вы же кочевой народ Зачем вам границы? Погоди, я как раз о нападении хотел поговорить. Оно отменяется. Совсем.

– Властимир, мы не в игрушки собрались играть. Так дела